ПРИЗРАК ИМПЕРАТОРА
Послесловие к роману Алексея ВАСИЛЕНКО «ШАХМАТЫ ПЕТРА ВЕЛИКОГО»

Роман «Шахматы Петра Великого» - удачное воплощение очередной попытки оценить свершения Петра Великого и объективно рассказать о них. В 1905, в год первой русской революции, писатель Дмитрий Мережковский издал роман из трилогии «Христос и Антихрист» под названием «Антихрист. Пётр и Алексей». Трилогия была хорошо принята в Европе, что обеспечило Мережковскому известность и небедную жизнь в эмиграции после революции 1917 года. В его романе «Петр и Алексей» первый русский император - само воплощение Антихриста, а царевич Алексей – носитель истинной веры. Позднее Мережковский  оправдывался, говоря о своих «исканиях»... Образ царя получился однозначно отрицательным, бесчеловечным и полным антигуманистического духа, что совпадало с европейской историко-политической конъюнктурой того времени.

В оценках личности и деятельности Петра всегда преобладали полярные мнения. Историк Сергей Соловьев, как и Дмитрий Мережковский, писал, что реформы Петра были направлены на  кардинальный слом традиции государственного управления Россией, сравнивая их с жестокой революцией, рассекшей надвое историю страны. Публицист и историк Петр Милюков, член партии конституционных демократов, много сделавшей для развала Российской империи, называл реформы Петра цепью непоправимых катастрофических ошибок. Василий Ключевский оценивал реформаторскую деятельность Петра как «хронический недуг», поразивший Россию: «Петр Великий… просто делал то, что подсказывала ему минута, не затрудняя себя предварительными соображениями, … и все, что он делал, он … считал своим текущим, очередным делом, а не реформой». Исторические романисты были менее категоричны. Даниил Мордовцев, например, в «Державном плотнике» изображает Петра то тираном, то государственным мужем. Такая точка зрения была распространена в конце XIX и в начале XX века.

Советские историки оказались более последовательны. Они отмечали внутреннюю логику петровских реформ, их необходимость, вытекающую из естественного хода допетровской истории,  изолирующей Россию от Европы. Европейских исследователей тоже интересовала эпоха Петра. Например, известный датский историк Ханс Биргер на рубеже XIX и XX веков в работе «Реформы Петра Великого» оценил царствование русского императора как самое значительное событие в истории Европы. Русский и советский историк Сергей Федорович Платонов утверждал: «Если дело Петра не пропало с его кончиной… то причина этого… в полном соответствии реформы вековым задачам и потребностям нации».

Интересны рассказы современников Петра. Андрей Нартов вспоминал: «В 1714 году государь, будучи в Финском заливе с флотом, от Гельсингфорса к Аланду претерпел великую опасность в потерянии самой жизни, ибо ночью поднялась жестокая буря, и весь флот находился в крайнем бедствии, и все думали, что погибнут. Его величество, увидев корабельщиков своих робость, решился сесть на шлюпку и ехать к берегу, и, зажегши там огонь, дать знать близость оного. Бывшие на корабле его офицеры, ужасаясь отважности монаршей, все пали к ногам его и просили неотступно, чтоб отменил свое гибельное намерение и чтоб им сие исполнить повелел. Но государь, показывая подданным на море бесстрашие, не послушал их, сел с несколькими гребцами в шлюпку и поплыл. Рулем его величество управлял сам, а гребцы работали сильно в гребле, но, борясь долго противу ярящихся волн, начали ослабевать и уже потопления ждали. В таковом их отчаянии Петр Великий встал с места своего и в ободрение им кричал: «Чего боитесь?! Царя везете! Кто велий, яко Бог? Бог с нами! Ребята, прибавляйте силы!» Такая речь возобновила мужество во всех. Пробился он сквозь валы до берега, куда вышел, зажег огонь и тем дал знак флоту, что он счастливо туда прибыл и что они также недалеко от берега. Государь, весь водою измоченный, отогревался у огня с гребцами и спросил: «Есть ли на шлюпке морской сбитень и сухари?» И когда сие к нему принесено, то, разогрев сбитень, выпил стакан, съел сухарь, велел выпить стакана по два матросам и потом близ огня под деревом, покрывшись парусиною, заснул».

К началу царствования Петра I в России существовало лишь одно гуманитарное учебное заведение – Славяно-греко-латинская академия. Ее образовательная программа была списана с программы Киево-Могилянской академии, названной так в честь митрополита Петра Могилы. Эта Академия в свою очередь копировала иезуитские колледжи. Полный, богословский курс Славяно-греко-латинской академии оканчивали единицы, прочие, отучившись три – четыре года, уходили на государеву службу  (из воспоминаний Михаила Ломоносова). Духовенства Академия выпускала мало, да и образование его было латинским. Быть может, эти обстоятельства и натолкнули Петра на мысли о церковной реформе. Помогал осуществлять его замыслы иерарх Феофан Прокопович. Мало того, Петр создал церковную коллегию типа министерства – Синод (слово, кстати, латинское),-  и поручил его светскому чиновнику.

Что предсказуемо породило множество кривотолков, панику и открытое сопротивление. Церковная реформа оказалась самой болезненной. Но обратимся к статистике. На 21 миллион населения России при Петре Великом приходилось 15 миллионов православных. Россия при Николае II,  согласно переписи 1915 года, насчитывала 182 миллиона населения. Из них 115 миллионов православных. В  допетровские времена в России было 20 епархий с 20-ю епископами. К концу синодального  периода Русская Церковь имела 64 епархии, 50 тысяч церквей, 100 000 человек духовенства, 1000 монастырей с 50 000 монашествующими. Было четыре духовные академии, 55 семинарий, 100 духовных училищ, 100 епархиальных училищ  с 75 000 учащихся. Россия развивалась, прирастая новыми территориями. Военные победы, развитие науки, взаимное обогащение европейской и русской цивилизации  – это тоже реформы Петра.

Роман Алексея Василенко «Шахматы Петра Великого», в содержательном смысле, продолжает роман «Призрак Бомарзунда», опубликованный в 5-м выпуске «Кентавра» за 2011 год. В финале «Шахмат...» Петр в одиночестве высаживается на неприветливых балтийских Аландских островах, размышляя о  предназначении России. В «Призраке Бомарзунда» рассказывается о героической защите островов небольшим гарнизоном во время Крымской войны. Выходит, Петр далеко смотрел вперед, прозревая будущее страны.

В романе «Шахматы Петра Великого» писатель пытается разобраться во внутренних мотивах действий  неоднозначной личности царя – и здесь Алексей Василенко близок к подходу Ключевского. Личные драмы Петра, его сердечные привязанности, нравственные искания, которых не замечают критически настроенные историки, представлены в романе с основательностью, располагающей читателя к собственным размышлениям.

Сергей ШУЛАКОВ