СРЕДИ ГРАБИТЕЛЕЙ и УБИЙЦ
Послесловие к роману Романа АНТРОПОВА «В ПИТЕРСКИХ ЗАКОУЛКАХ»

Родоначальниками детективного жанра принято считать Эдгара По и сэра Артура Конан Дойля, а отцом всех литературных сыщиков – Шерлока Холмса. Но, оглядываясь  на сотню лет назад, мы видим замечательных следователей и писателей, известных в России  не меньше знаменитого англичанина. Начальник Санкт-Петербургской сыскной полиции Иван Дмитриевич ПУТИЛИН (1830–1893) родился в семье мелкого чиновника в Новом Осколе Курской губернии. В 20 лет он перебрался в столицу и поступил в полицию на должность канцелярского писаря. Был замечен начальством потому что не боялся никакой работы. Сыщик Путилин перевоплощался в чернорабочего, крестьянина, бродягу, внедряясь в окружение преступников. Многих из них знал лично. О нраве Ивана Дмитриевича можно судить с его слов. Слог можно подправить, но настрой рассказчика, иронию и юмор, его отношение к людям изменить трудно.

«Частный пристав Шерстобитов был человек известный, ума необыкновенного. Сидит, бывало, в штофном халате, на гитаре играет, а канарейка в клетке так и заливается. Раз зовет он меня к себе, да и говорит: «Иван Дмитриевич, нам с тобою должно быть Сибири не миновать!»
– Зачем, – говорю, – Сибирь?
– А затем, что у французского посла, герцога Монтебелло сервиз серебряный пропал, и государь император приказал обер-полицмейстеру Галахову, чтобы был сервиз найден. А Галахов мне да тебе велел найти во что бы то ни стало, а то, говорит, я вас обоих упеку, куда Макар телят не гонял.
– Что ж, – говорю, – Макаром загодя стращать? Попробуем, может, и найдем.
Перебрали мы всех воров – нет, никто не крал! Они и промеж себя целый сыск произвели, получше нашего. Говорят: «Иван Дмитриевич, мы ведь знаем, какое это дело, но вот образ со стены готовы снять – не крали этого сервиза!» Что ты будешь делать? Побились мы с Шерстобитовым, побились, собрали денег, сложились, да и заказали у Сазикова новый сервиз по тем образцам и рисункам, что у французов остались. Когда сервиз был готов, его сейчас в пожарную команду, чтобы его там губами ободрали: пусть имеет вид, как был в употреблении. Представили мы сервиз французам и ждем себе награды. Только вдруг зовет меня Шерстобитов: «Ну, – говорит, – Иван Дмитриевич, теперь уж в Сибирь всенепременно». «Как, за что?» «А за то, что звал меня сегодня Галахов и ногами топал, и скверными словами ругался: «Вы, – говорит, – с Путилиным плуты, ну и плутуйте, а меня не подводите! Вчера на бале во дворце государь спрашивает Монтебелло: «Довольны ли вы моей полицией?» «Очень, – отвечает, – ваше величество, доволен: полиция эта беспримерная. Утром она доставила мне найденный ею, украденный у меня сервиз, а накануне поздно вечером камердинер мой сознался, что этот сервиз заложил одному иностранцу, который этим негласно промышляет, и расписку его мне представил, так что теперь у меня будет два сервиза».
«Вот тебе, Иван Дмитриевич, и Сибирь!» «Ну, – говорю, – зачем Сибирь, а только дело скверное». Поиграл он на гитаре романсы, послушали мы оба канарейку, да и решили действовать. Послали узнать, что делает посол. Оказывается, уезжает с наследником-цесаревичем на охоту. Сейчас к купцу знакомому в Апраксин (двор), который ливреи шил на посольство и всю ихнюю челядь знал. «Ты, мил человек, когда именинник?» «Через полгода». «А можешь ты именины справить через два дня? И всю прислугу из французского посольства пригласить, а угощение будет от нас?» Ну, известно, свои люди, согласился. И такой-то мы у него бал наделали, что небу жарко стало. Под утро всех развозить пришлось по домам: французы совсем очумели, только мычат. Вы только, господа, пожалуйста, не подумайте, что в вине был дурман или другое какое снадобье. Нет, вино было настоящее, а только французы слабый народ: крепкое-то на них действует. Ну а часа в три ночи пришел Яша-вор. Вот человек-то был! Душа! Сердце золотое, незлобивый, услужливый, а уж насчет ловкости, так я другого такого не видывал. Не теперешним ворам чета был, царствие ему небесное! Пришел и мешок принес: вот, говорит, извольте сосчитать, кажись, все. Стали мы с Шерстобитовым считать: две ложки с вензелями лишние. «Это, – говорим, – зачем же, Яша? Зачем лишнее брал?» «Не утерпел», – говорит. На другой день приехал Шерстобитов к Галахову и говорит: «Помилуйте, ваше превосходительство – никаких двух сервизов и не бывало. Как был один, так и есть, а французы, они народ ведь легкомысленный, им верить никак невозможно». А на следующий день вернулся и посол с охоты. Видит – сервиз один, а прислуга вся с перепою зеленая, вместо дверей в косяк тычется. Он махнул рукой, да об этом деле и замолк».

В статье не случайно упоминается иностранец, промышлявший торговлей ворованными вещами. Пик розыскной деятельности Путилина пришелся на эпоху реформ. После  отмены крепостного права в 1861 году число преступлений в России выросло в 10 раз. Страну наводнили иностранные авантюристы,  появились притоны скупщиков краденного. В начале XIX века на дорогах  стали хозяйничать разбойничьи банды, а в городах – шайки преступников. Русская полиция призвана была обеспечить спокойствие граждан и содействовать исправлению преступников. Полиция, например,  следила за исполнением статей Свода законов империи, касающихся родительского права: «Дети должны оказывать родителям почтение, послушание, покорность и любовь... сносить родительские увещевания терпеливо и без ропота», – гласит статья 177. Полиция брала под контроль соблюдение Устава университетов, ее чины беседовали с несостоявшимися самоубийцами… Но полицейские не были членами благотворительного общества. Чины полиции имели право на применение холодного и огнестрельного оружия, агенты вооружались кастетами и дубинками. Преступники об этом знали, и до перестрелок дело доходило крайне редко. Сыщики, как и Иван Дмитриевич Путилин, действовали, прежде всего, по уму, проникая в самую суть происшествия.

Путилин, по воспоминаниям современников, всегда носил в кармане револьвер. Но, в отличие от большинства коллег, умел обуздать свои эмоции. Расследуя преступление, человек «при исполнении» вынужден бороться с естественными  чувствами презрения, злобы, жалости, сострадания... Переживания могут привести следователя к ложным версиям и ошибкам. В то же время нравственное чувство отбрасывать нельзя, оно помогает найти верный путь к истине. Этот баланс Иван Дмитриевич Путилин соблюдал неукоснительно, его отношение к преступникам было в буквальном смысле лишено гнева и пристрастия. Руководствуясь этими принципами и в силу склада личности, Иван Дмитриевич Путилин стал одним из самых успешных сыщиков в истории мировой криминалистики.

Автор рассказов о Путилине, писатель Роман Лукич АНТРОПОВ (псевдоним Роман Добрый) до революции был популярен не менее раскрученных авторов современных детективов. Он родился в семье известного драматурга, первую книгу издал в 1903 году. В его произведениях можно найти формальное сходство с рассказами о Шерлоке Холмсе,  помощником сыщика Путилина тоже становится некий доктор Z. Однако, в отличие от выдуманных приключений британского детектива, рассказы Антропова основаны на материалах уголовных дел, беседах сыщика с журналистами и автобиографической книге Ивана Дмитриевича ПУТИЛИНА «Сорок лет среди грабителей и убийц».

Сергей ШУЛАКОВ
Адаптировано для публикации на сайте