Евгений КЛИМОВ

СЕМЕЙНАЯ ФОТОГРАФИЯ
Отрывок из рассказа
АДАПТИРОВАН для ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

*
ГЕРМАНИЯ. 1918 год
В дверь постучали. Хельга открыла и поняла, что пришли за Георгом. На пороге стоял молоденький солдат. Он спросил, где находится военнопленный Макарофф.
Она ответила:
– Здесь, на ферме.
– Позовите. Его вызывают в лагерь. Он должен быть там через два часа.
Она пригласила посыльного в дом, угостила чаем и бутербродом с домашней колбасой. Солдат был вежливый и воспитанный. Все время говорил спасибо. Видно, что на фронте еще не был. Может, и вообще не попадет туда. Вот родителям будет радость. Солдат съел бутерброд, но не уходил. Хельга растерялась. Она надеялась, что он поест и уйдет.  Солдат  почувствовал себя виноватым, вскочил со стула и стал объяснять, что должен лично передать военнопленному Макароффу приказ коменданта о возвращении в лагерь. Хельга пошла на конюшню. Что ж, «двум смертям не бывать, а одной не миновать», – повторяла она про себя.
Услышав о посыльном, Георг отложил инвентарь, снял с себя рабочий фартук и отправился в дом. Хельга задержалась в конюшне. Она вновь оставалась одна, во второй раз в своей еще очень молодой жизни. Она и не заметила сколько времени провела в конюшне, Из заторможенного состояния ее вывел Георг:
– Хельга, Россия и Германия заключили мир. Война, будь она неладна, закончилась. Я возвращаюсь домой.
Слова «Я возвращаюсь домой» ударили, словно обухом. Он уже все решил. Даже не посоветовавшись с ней. Как будто ее здесь и не было. Как будто не было их Вольфа. Она напряглась, чтобы не расплакаться:
 – Я рада за тебя. Наконец-то увидишь своих родителей. Когда уезжаешь?
– Да подожди ты гнать меня. Я повидаю родных и сразу вернусь. Раз между нашими странами мир, меня должны будут пустить обратно. Я вернусь, и мы обвенчаемся, как законные муж и жена. Я хочу прожить жизнь с тобой. Мне никто больше не нужен. – Егор обнял Хельгу, прижал к себе. Почувствовав себя в его сильных руках, она успокоилась.
На следующий день Хельга пригласила местного фотографа и попросила сделать две фотографии, на которой они будут вместе, на всю жизнь: она, Георг и Вольфганг. Когда фото были готовы, она аккуратным почерком внизу сделала надпись на русском и немецком: «Георгу от любящих его Хельги и сына Вольфа». Одно фото она оставила себе, второе, аккуратно завернув в плотную бумагу, уложила в маленькую шкатулку и отдала Георгу.

На построении в лагере объявили, что, по условиям мирного договора с новым правительством России, будет произведен обмен всех военнопленных.Затем был зачитан график отправки эшелонов в Россию. Егор попал в первый эшелон, который отправлялся в Россию через три дня. Оставшиеся дни и ночи они провели вместе. Егор торопился закончить ремонт инвентаря к отъезду. Хельга находила себе работу возле него. Три дня и три ночи пролетели как один миг.

**
СТАЛИНГРАД.1942 год
Вой сирены прервал начавшийся обед. Побросав котелки, расчеты бросились к  зениткам и заняли боевые посты. В небе стремительно увеличивались черные точки, превращаясь в бомбардировщики.
– На переправу идут, сейчас порвут ее в клочки, – тихо сказала Любаня.
– И нам достанется, – ответила Татьяна. В горле у нее пересохло. Сразу застыдилась: комсорг батареи должен подавать пример дисциплины и храбрости. Только вот где ее, храбрость, найти? Руки трясутся и зубы дробь выбивают.
– Высота три тысячи, скорость четыреста, – прозвучали команды командира батареи. Смертельный страх исчез, и Татьяна, как и ее подружки, ловила в перекрестье прицела немецкие самолеты. Затем раздалась команда «огонь», и четыре 37-миллиметровые зенитки открыли огонь.
Для немецких летчиков это было неожиданностью, воздушная разведка не обнаружила зенитки, и, чтобы спастись от плотного заградительного огня, им пришлось сбросить бомбы в нескольких сотнях метров от цели. Но теперь батарея была обнаружена, и ее атаковали несколько «юнкерсов». Они накрыли батарею с первого захода, и она исчезла в плотных разрывах стокилограммовых бомб. Когда земля, поднятая в воздух взорвавшимися бомбами, осела, батарея молчала.
Взрывной волной Татьяну отбросило на несколько метров от орудия. Когда она пришла в себя, то увидела в небе воздушный бой. Маленькие юркие самолетики на огромных скоростях гонялись друг за другом. Один за другим они, охваченные огнем, падали на землю.
– Наверное, это фашисты. Так им и надо, сволочам!
Она выползла из воронки, отряхнула с себя землю, осмотрела руки, ноги, покрутила головой влево-вправо. Всё на месте, всё работает. Огляделась: вокруг лежали изувеченные тела подружек.
– Любаня, ты где, отзовись!
Никто не откликнулся. Ей стало не по себе. Неужели она осталась в живых одна из всей батареи? Этого не может быть. Может, кто-то ранен и лежит без сознания.
Она услышала голос командира батареи:
– Макарова, это ты? Подойди ко мне.
Он лежал в траншее, наполовину засыпанный землей. Татьяна подбежала и стала руками откапывать. Когда она докопала до места, где должны были быть ноги, с ужасом увидела два окровавленных обрубка, из которых торчали обнаженные кости. Чтобы не потерять сознание, она присела на землю.
– Что, очень плохо? – тихо спросил командир.
– Да, товарищ капитан. Вас ранило в ноги.
– Эка невидаль. Перевяжи и помоги мне встать.
– Не смогу, товарищ капитан.
– Сержант Макарова, выполнять приказ! Вас что, не учили делать перевязки?
– Товарищ капитан, не смогу я сделать перевязку, у вас нет ног. Я сейчас сбегаю за санитарами.
– Макарова, отставить санитаров. Найди живых бойцов и бегом к орудиям. Видишь, «юнкерсы» бомбят переправу. Сейчас от нее и щепок не останется.
Татьяна посмотрела на небо. Немецкие бомбардировщики один за другим заходили в крутое пике, чтобы возле самой земли сбросить бомбы на переправу. И никто им не мешал. Значит, это горели и падали на землю наши истребители.
– Макарова, выполнять приказ…
Татьяна пробежала по всей батарее, но живых не нашла. Вернулась к капитану, он лежал без сознания. Теперь она осталась одна. Подбежала к своему орудию, проверила затвор, поворотный механизм, прицел – все в порядке. Подтащила снарядные ящики поближе, зарядила зенитку. Одна так одна. Прильнула к прицелу, поймала в него «юнкерс», который заходил на цель, и разрядила в него всю обойму. Бомбардировщик взорвался в воздухе.
– Ничего себе! – от неожиданности воскликнула Татьяна.
Она перезарядила зенитку и поймала в прицел еще один «юнкерс». И вновь вся обойма легла точно в цель. Взорвавшийся бомбардировщик далеко в воздухе разлетелся на осколки.
– Так вам, гадам!
Остальные «юнкерсы» отвернули в сторону и сбросили бомбы далеко от цели.

Вольфганг, пилотируя «мессершмит», видел, как в воздухе взорвались два «юнкерса». Ни одного русского самолета в небе не было. Посмотрел вниз на белые облачка от разрывов зенитных снарядов. Вот оно что: русские зенитки ожили, а ведь казалось, что  уничтожены все до одной. Мгновенно оценил обстановку. Зенитки заняты «юнкерсами» и не заметят его атаку. Он сделал крутой вираж, сбросил высоту и скорость и вышел на позицию зенитчиков незамеченным. Огонь вела только одна пушка и стреляла из нее одна девушка. Вольфганг нажал на гашетку.

Татьяна боковым зрением увидела летящий на нее самолет и поняла: сейчас он откроет огонь. Когда Вольфганг нажал на гашетку, она, не раздумывая, бросилась на землю. Пули взбили песчаные фонтанчики, впились в станину зенитки, но ее не задели. «Мессер» пролетел так низко, что она увидела на фюзеляже оскалившуюся пасть черного волка. Татьяна бросилась к зенитке, прильнула к прицелу, но «мессер» сделал резкий вираж и ушел из-под обстрела. Она знала, что лётчик вернется. Ещё было время спрятаться в воронке или в полуразрушенной траншее, немец сделает несколько кругов и улетит. А она останется живой, вернется к своим... Сегодня и так сделано почти невозможное – она сбила два «юнкерса». Одна. На глазах у целой переправы. Но, вместо того чтобы искать убежище, Татьяна продолжала всматриваться в прицел, ожидая, когда из-за кромки леса вынырнет «мессер» с черным волком на фюзеляже.

Они увидели друг друга в прицелы одновременно. Немецкий ас и молодая неопытная наводчица 37-миллиметрового зенитного орудия. И одновременно открыли огонь…

Татьяна пришла в сознание через три дня в полевом госпитале. Она увидела медсестру и спросила ее, как она оказалась здесь. Та улыбнулась и ответила, что так же, как и все – после тяжелого ранения. Но раз ты пришла в себя, то жить будешь, – добавила медсестра.
Красноармейцы, которые принесли её в госпиталь, рассказали, что она сбила три немецких самолета, и в одном из них оказался знаменитый фашистский ас. И передали ей на память фотографию сбитого летчика, которую нашли в его документах.
В это не верилось... Немногие могут похвастаться таким трофеем. Она взяла в руки фотографию. На фоне задрапированной стены Татьяна увидела своего отца, сидящего на стуле с мальчиком на руках, а рядом стояла красивая женщина со строгим и добрым лицом. Внизу фотографии она прочла с детства знакомую надпись на немецком и русском языке: «Георгу от любящих его Хельги и сына Вольфа». Ее сердце сжало невыносимой тоской. Она закрыла лицо руками и разрыдалась…

Рассказ Евгения КЛИМОВА «СЕМЕЙНАЯ ФОТОГРАФИЯ»

и послесловие Сергея ШУЛАКОВА "ЧЕРЕЗ ДВЕ ВОЙНЫ"
опубликованы в апрельском номере журнала «ПОДВИГ» за 2015 год