Дин КУНЦ

ГЛАЗА ТЬМЫ
Отрывок из романа

Перевёл с английского Виктор ВЕБЕР

Элиот провел на пикнике еще два часа. Избыток адвокатов и недостаток представителей других профессий не способствовал приятному времяпрепровождению. Куда бы он ни приходил, везде говорили об исках, встречных исках, апелляциях, сделках с обвинением и новых особых экономических зонах с минимальным налогообложением. Точно в таких же разговорах он участвовал на работе, восемь или десять часов в день, пять дней в неделю, и не собирался посвящать тому же еще и выходной.
К пяти часам он вернулся домой, возился на кухне. Тина обещала приехать к шести. Он намеревался закончить основную часть готовки до ее прихода, чтобы не проводить на кухне столько же времени, что и вчера. Стоя у раковины, он очистил и порезал маленькую головку лука, очистил шесть корней сельдерея, порезал несколько морковок. Только что открыл бутылку с уксусом и наливал четыре унции в мерную чашку, когда уловил движение за спиной.
Обернувшись, увидел незнакомого мужчину, входящего на кухню из столовой. Ростом в пять футов и восемь дюймов, с узким лицом, аккуратно подстриженной рыжеватой бородкой, в темно-синем костюме, белой рубашке и синем галстуке. Мужчина держал в руке докторский саквояж. И заметно нервничал.
– Какого черта? – вырвалось у Элиота.
За первым незнакомцем появился второй. Куда более страшного вида, чем его напарник: ростом далеко за шесть футов, широкоплечий, со здоровенными кулачищами. Создавалось впечатление, что он удрал из некой лаборатории, где человеческие гены скрещивали с медвежьими. В отглаженных слаксах, накрахмаленной синей рубашке, полосатом галстуке и сером пиджаке спортивного покроя он более всего походил на профессионального киллера, собравшегося на крестины внука главы одной из семей мафии. И вот он совершенно не нервничал.
– В чем дело? – спросил Элиот.
Оба незваных гостя остановились у холодильника, в двенадцати или четырнадцати футах от хозяина дома. Невысокий переминался с ноги на ногу, громила улыбался.
– Как вы сюда попали?
– Пистолет-отмычка, – улыбка Громилы стала шире.– У Боба… – кивок в сторону Невысокого, – …отличный набор инструментов. С ними многое упрощается.
– И что все это значит?
– Расслабься, – предложил Громила.
– Дома я много денег не держу.
– Нет-нет, – покачал головой Громила. – Речь пойдет не о деньгах.
Боб согласно кивнул, нахмурился, словно от обиды: как же так, его приняли за обыкновенного взломщика.
– Просто расслабься, – повторил Громила.
– Вы ошиблись адресом, – заверил его Элиот.
– Нам нужен ты, будь уверен.
– Да, – кивнул Боб. – Все так. Ошибки нет.
Разговор все более напоминал те, что вела Алиса с обитателями Страны чудес.
Элиот поставил бутылку с уксусом, взял нож.
– Выметайтесь, на хрен, отсюда.
– Успокойся, мистер Страйкер, – предложил ему Громила.
– Да, – поддакнул Боб. – Пожалуйста, успокойтесь.
Элиот шагнул к ним.
Из наплечной кобуры, скрытой пиджаком, Громила вытащил пистолет с глушителем.
– Не дергайся. И, пожалуйста, давай без лишних движений.
Элиот попятился к раковине.
– Так-то лучше.
– Гораздо лучше, – согласился Невысокий.
– Положи нож, и мы все будем счастливы.
– Это же хорошо, когда все счастливы, – вставил Боб.
– Да, довольны и счастливы.
Здесь определенно не хватало Безумного Шляпника.
– Положи нож, – повторил Громила. – Давай, давай.
Элиот положил.
– А теперь толкни его по столику, подальше от себя.
Элиот толкнул.
– Кто вы?
– Будешь идти нам навстречу, вреда тебе не причинят, – заверил его Громила.
– Займемся делом, Винс, – предложил Невысокий.
– Воспользуемся столом для завтрака в том углу, – указал Громила.
Боб направился к круглому столику из клена. Поставил на него докторский саквояж, достал диктофон, кусок резинового шланга, тонометр, стетоскоп, две ампулы с янтарной жидкостью, несколько одноразовых шприцов.
Элиот лихорадочно перебирал в памяти текущие дела его юридической фирмы, пытаясь найти связь какого-то из них с незваными гостями, но напрасно.
Громила указал пистолетом на стол.
– Подойди и сядь.
– Не подойду, пока вы не скажете мне, в чем дело.
– Здесь приказы отдаю я.
– Я им подчиняться не собираюсь.
– Если сейчас же не подойдешь к столу, я проделаю в тебе дыру.
– Нет, не проделаешь, – Уверенность адвоката звучала в его голосе, но и только. – Вы задумали что-то другое, а стрельба нарушит ваши планы.
– Иди к столу.
– Сначала объясните, в чем дело.
Винс сверлил его взглядом.
Элиот и не думал отводить глаз. Наконец, Винс смилостивился.
– Прояви благоразумие. Нам нужно лишь задать тебе несколько вопросов.
Решив не показывать им своего испуга, прекрасно понимая, что любое проявление страха будет воспринято как доказательство слабости, Элиот ответил:
– Обычно социологические опросы проводят иначе.
– Шевелись.
– Зачем шприцы?
– Шевелись.
– Для чего они?
Винс вздохнул:
– Мы должны быть уверены, что ты говоришь правду.
– Всю правду, – добавил Боб.
– Психотропные препараты? – спросил Элиот.
– Они эффективны и надежны, – ответил Боб.
– А когда вы закончите, мои мозги превратятся в виноградное желе.
– Нет, – покачал головой Боб. – Эти препараты не причиняют физического или умственного вреда.
– Какие вопросы? – спросил Элиот.
– Я начинаю терять терпение, – прорычал Винс.
– Это взаимно, – заверил его Элиот.
– Шевелись.
Элиот не сдвинулся с места. Не смотрел на пистолет. Хотел, чтобы они думали, что оружие его не пугает. Но внутри все вибрировало, как камертон.
– Шевелись, сукин ты сын!
– Какие вы хотите задать мне вопросы?
Громила набычился.
– Ради Бога, Винс, скажи ему, – подал голос Невысокий. – Он все равно их услышит, когда, наконец, сядет за стол. Иначе мы никогда не начнем.
Громила почесал подбородок-кирпич, сунул руку во внутренний карман пиджака, достал несколько сложенных листов бумаги.
Пистолет качнулся в сторону, но не настолько далеко, чтобы дать Элиоту шанс перейти к активным действиям.
– Вопросов много, тридцать или сорок, но мы управимся быстро, если ты сейчас сядешь и будешь делать все, что тебе говорят.
– Какие вопросы? – не отступался Элиот.
– О Кристине Эванс.
Вот этого Элиот никак не ожидал. Вытаращился на Громилу:
– О Тине Эванс? А что вас интересует?
– Почему она хочет вскрыть могилу своего сына.
Элиот пристально смотрел на него:
– Как вы об этом узнали?
– Неважно, – ответил Винс.
– Да, – подтвердил Боб. – Как узнали – неважно. Главное, что знаем.
– Так это вы донимаете Тину?
– Что?
– Вы присылаете ей эти идиотские послания?
– Какие послания? – переспросил Боб.
– Вы устроили погром в комнате мальчика?
– О чем ты говоришь? – спросил Винс. – Мы ничего такого не знаем.
– Кто-то присылал ей послания насчет мальчика? – спросил Боб.
Новости эти стали для них полной неожиданностью, и Элиот решил, что это не они пытались напугать Тину. А кроме того, не казались они психопатами, которые получают удовольствие, запугивая беззащитных женщин. Они выглядели и действовали как члены некой организации, пусть даже один из них внешне ничем не отличался от обычного бандита-головореза. Пистолет с глушителем, сыворотка правды… оснащение говорило о том, что организация эта влиятельная и обладает значительными ресурсами.
– И что это за послания? – Винс пристально смотрел на Элиота.
– Думаю, это еще один вопрос, на который ответа вам не получить.
– Ответ мы получим, – холодно процедил Винс.
– Мы получим все ответы, – согласился Боб.
– А теперь, господин адвокат, – продолжил Винс, – вы сами подойдете к столу, или мне придется вам поспособствовать? – И он многозначительно качнул рукой с пистолетом.
– Кеннбек! – наконец-то Элиот сложил два и два. – Так быстро вы могли узнать об эксгумации только от Кеннбека.
Мужчины переглянулись. Упоминание фамилии судьи явно их огорчило.
– От кого? – спросил Винс, но слишком поздно, чтобы прикрыть переглядывание.
– Так вот почему он пообещал позвонить мне вечером. Хотел дать вам время добраться до меня. Но какое Кеннбеку дело до того, вскроют могилу Дэнни или нет? Почему его это заботит? Почему это заботит вас?
Медведеподобный беглец с острова доктора Моро более не проявлял нетерпения – он злился.
– Послушай, хрен моржовый, больше я не собираюсь тебя уговаривать. И не собираюсь отвечать на твои вопросы. Я отстрелю тебя яйца, если ты не подойдешь к столу и не сядешь.
Элиот сделал вид, что и не слышал угрозы. Пистолет, конечно, пугал его, но куда больше беспокоило другое. По спине побежал холодок, как только он понял, что появление этой сладкой парочки напрямую связано с аварией, в которой погиб Дэнни.
– Значит, речь о смерти Дэнни… что-то странное с гибелью скаутов. Они умерли совсем не так, как гласила официальная версия. Падение автобуса в пропасть… это ложь, да?
Ни один из мужчин ему не ответил.
– Правда гораздо хуже, – развивал свою мысль Элиот. – Произошло что-то настолько ужасное, что влиятельные люди решили все замять. Кеннбек. Сотрудник спецслужбы остается им до самой смерти. И на какую аббревиатуру вы работаете? Не на ФБР. Там теперь сплошь выпускники Лиги плюща*, рафинированные, образованные. Та же история и с ЦРУ. Вы для Управления слишком грубы. И в СКР** вас бы не взяли, это точно. Не чувствуется в вас военной дисциплины. Ага, понял. Вы работаете на аббревиатуру, о существовании которой широкая общественность не знает. Это что-то секретное и грязное.
Лицо Винса потемнело, как кусок свиной тушенки на раскаленной сковороде.
– Расслабься, – продолжил Элиот. – Я участвовал в этих играх. Служил в Управлении военной разведки. Так что я не посторонний. Знаю что, где и как, и правила, и порядки. Вам нет нужды наезжать на меня. Признавайтесь. Вы что-то скажете мне, я – вам.
– Послушайте, Страйкер, – быстро ответил Боб, почувствовав, что Винс сейчас взорвется, а взрыв этот никоим образом не поможет выполнению возложенной на них миссии, – мы не может ответить на большинство ваших вопросов, потому что сами мало что знаем. Да, мы работаем на государственное агентство. Да, вы о нем никогда не слышали и, скорее всего, не услышите. Но мы не знаем, почему этот Дэнни Эванс кому-то так важен. Нам не сообщали подробности. Да мы и не хотим их знать. Вы понимаете, о чем я? Меньше знаешь – крепче спишь. Господи, в нашем ведомстве мы – мелкие сошки. Наемная сила. И говорят нам только то, что мы должны знать. Надеюсь, вам все ясно? А теперь подойдите сюда, сядьте, позвольте мне сделать вам укол, ответьте на наши вопросы, и мы все сможем заняться своими делами. Не торчать же здесь до скончания веков.
– Если вы работаете на государственную спецслужбу, уходите отсюда. И возвращайтесь с официальными бумагами. Покажите мне ордер на обыск и все такое.
– Про бумаги ты и так все должен знать, – пробурчал Винс.
– Агентства, на которое мы работаем, официально не существует, – напомнил Боб. – И как несуществующее агентство может обратиться в суд? Спуститесь на землю, мистер Страйкер.
– Если я позволю вколоть себе этот препарат, что будет со мной после того, как я отвечу на ваши вопросы? – спросил Элиот.
– Ничего, – ответил Винс.
– Абсолютно ничего, – добавил Боб.
– Почему я должен вам верить?
Приняв этот вопрос за признак безоговорочной капитуляции, Громила чуть расслабился, хотя его лицо по-прежнему багровело от злости.
– Я же тебе сказал. Получив то, что нам нужно, мы уйдем. Мы просто хотим выяснить, зачем этой Эванс потребовалось вскрывать могилу. Мы должны знать, кто и что ей рассказал. Если кто-то действительно сказал, мы оторвем ему все лишнее. Но к тебе у нас претензий нет. Лично к тебе, понимаешь? Получив интересующие нас ответы, мы уйдем.
– И позволите мне позвонить в полицию? – спросил Элиот.
– Копы нас не пугают, – самодовольно ответил Винс. – Ты же не сможешь сказать им, кто мы и где нас искать. Они не найдут ни одной зацепки. Нигде. А если все-таки каким-то образом выйдут на наш след, на них тут же надавят. Это вопрос национальной безопасности, приятель. А что может быть важнее? Государству дозволительно иной раз менять правила, если возникает такая необходимость. В конце концов, это их устанавливает.
– В юридической школе работу всей этой системы мне объясняли иначе.
– Да, знаем мы все эти сказочки про башню из слоновой кости, – Боб нервно поправил галстук.
– Точно, – кивнул Винс. – А здесь – реальная жизнь. Так что садись за стол и будь паинькой.
– Пожалуйста, мистер Страйкер, – попросил Боб.
– Нет.
Получив ответы, они его убьют. Если б хотели оставить в живых, не называли бы друг друга настоящими именами. И не стали бы тратить так много времени на уговоры, чтобы убедить сотрудничать с ними. Без колебаний использовали бы силу. Они хотели добиться его добровольного содействия, чтобы не оставлять на теле следов насилия.
Потому что намеревались обставить его смерть как самоубийство или несчастный случай. Да, именно к этому они вели дело. Скорее, имитировали бы самоубийство. Пока он находился бы под действием сыворотки правды, могли заставить его написать предсмертную записку. Потом отвели бы в гараж, посадили в «мерседес», пристегнули к сиденью ремнем безопасности и включили двигатель, не открывая ворот. Впрыснутый в кровь препарат обездвижил бы его, а остальное сделала бы окись углерода.
Через день или два кто-нибудь нашел бы его в гараже, с сине-зелено-серым лицом, высунутым распухшим языком, выпученными глазами, уставившимися в ветровое стекло. Если на теле не найдут ничего лишнего, коронер сочтет случившееся за самоубийство, и полицию это вполне устроит.
– Нет, – повторил он, уже громче. – Если вы хотите, чтобы я сел за этот стол, вам придется притащить меня к нему.

Роман Дина КУНЦА «ГЛАЗА ТЬМЫ»

опубликован в двенадцатом выпуске журнала «ПОДВИГ» за 2016 год (ДЕКАБРЬ)