Юрий ПОКЛАД

НОЧНОЙ ЗВОНОК

Отрывок из повести «ВОСТОЧНАЯ АНВАСЕДА»

ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Через семнадцать лет после того, как Сергей Николаевич Гревцев уволился из Управления глубокого бурения, его разбудил ночью звонок мобильного телефона.

- Что за сумасшествие? – проворчала жена Гревцева, Елена Викторовна, и, повернувшись спиной, закрылась с головой одеялом.

Сергей Николаевич взял телефон, ушёл в кухню, закрыл дверь.

- Добрый вечер! – сказал знакомый голос, но чей именно это голос Гревцев вспомнить не смог. – Спите?

- В час ночи обычно спят.

- Простите, забыл о разнице во времени, у нас сейчас только одиннадцать.       

- Будьте добры, представьтесь.

- Виктор Баландинский. Помните?

В памяти Гревцева мелькнула буровая на Севере, лицо вежливого бурильщика с восточными глазами.

- Конечно, помню, откуда звоните, Виктор?

- Из Западной Сибири. Едва вас разыскал, хорошо, что ваши родственники из Краснохолмска помогли.

Гревцев так давно не был в Краснохолмске, что не мог представить, кто из родственников жив, даже сестра давно уже не звонила и не писала. 

Сергей Николаевич сидел на табуретке, рассеянно шевеля пальцами ног и почёсывая круто выступавший под белой майкой живот, он ждал, когда Баландинский перейдёт к истинной цели неурочного звонка, и хотел, чтобы это произошло поскорее: в кухне было прохладно, мёрзла спина и ноги, поторопившись, он не успел одеться и разыскать под кроватью тапочки.

- Как ваши дела, Сергей Николаевич, кем работаете?

- Руковожу в нефтяной компании отделом по новым проектам.

- У вас всё нормально?

- В общем, да. Что может быть не нормально?

- Ну, зарплата, взаимоотношения в коллективе.

- Никаких проблем.

- Получена лицензия на Восточную Анваседу, будем разбуривать эту площадь, не хотите перейти к нам техническим директором? Дело перспективное. 

Сергей Николаевич не ожидал, что словосочетание «Восточная Анваседа» подействует так ошеломляюще, словно из распахнувшегося старого шкафа вывалились вдруг давно забытые, кое-как сваленные там, вещи, - старые пиджаки и брюки, рубашки с протертыми рукавами, головные уборы, какое-то барахло в коробках, перевязанных шпагатом, мятые старомодные галстуки.

Он был столь обескуражен нахлынувшими чувствами, что смог лишь невнятно пробормотать:

- Да-да, Восточная Анваседа, конечно, помню. 

- Ещё б не помнить! Столько неприятностей с этой скважиной было.

- Неприятностей? Разве были неприятности?

- А как же! Авария при спуске колонны, потом выброс, помните, превентор не сработал.

Сергей Николаевич давно забыл об этих событиях, но после слов Баландинского понял, что всё помнит подробно, до мелочей. Особенно про неисправность превентора. 

Баландинский ждал ответа на предложение, но Гревцев не мог сформулировать ничего путного и сказал: 

- Давайте я перезвоню позже.

- Буду ждать вашего звонка, надеюсь, что вы согласитесь.

Сергей Николаевич вернулся в спальню, лёг на кровать, завернулся в одеяло и не сразу согрелся.

- Кто это звонил? – спросила Елена Викторовна.

- Старый знакомый, работу на Севере предлагает.

- Ты отказался?

- Пока что нет.

- Странно. Что тебя в Москве не устраивает? 

«Что меня не устраивает?» – подумал Сергей Николаевич, и понял, что его устраивает всё. Для того, чтобы менять жизнь, нужно иметь веские причины, если их нет, то какой смысл что-то менять?  

Сергей Николаевич не стал обсуждать с женой предложение Баландинского, он знал, что это приведет к скандалу. Когда-то давно, когда Елена Викторовна прельщала его загадочным прищуром загадочных глаз, впервые прозвучала фраза: «Ты ничего не понимаешь в жизни». С тех пор уверенность Елены Викторовны в своём умственном превосходстве значительно окрепла. Она была старше на четыре года, характер имела вздорный, порой истеричный. 

Звонок Баландинского внёс ненужный сумбур в душу Гревцева, преодолеть этот сумбур ничего не стоило с помощью здравых рассуждений, но здравые рассуждения не могли учесть глубины и пронзительности воспоминаний, которые были связаны у Сергея Николаевича с «Восточной Анваседой».   

- О чём ты думаешь? – спросила Елена Викторовна. – Хочешь на Север?

Сергей Николаевич не ответил, он не знал, хочет ли он на Север.

Он так и не заснул. Вспоминалось то, о чём Елена Викторовна не знала, и не могла знать, от этих воспоминаний сердце стучало часто и громко, словно от быстрого бега. Восточная Анваседа уводила в те времена, когда ничего ещё не было определено, жизнь могла повернуться как угодно, в лучшую или худшую сторону, точно сказать невозможно. 

Под утро, когда начало светать, Сергей Николаевич осторожно встал с постели, взял мобильный телефон, и вновь ушёл на кухню. Набрав номер, долго ждал, считая гудки.

– Алло, – пробился, наконец, голос Баландинского. – Слушаю внимательно, Сергей Николаевич.

– Я согласен.

После этого разговора  Сергей Николаевич лёг, и сразу же заснул, очнулся, когда Елена Викторовна, в плаще и модной шляпе, заглянула в спальню:

- На работу не пойдёшь, будешь вещи собирать? – спросила она бесстрастным голосом.

- Какие вещи? Зачем? 

- Ты же уезжаешь на Север.

Сергей Николаевич тяжело посмотрел на неё и ничего не сказал.

На Север он, всё же, не поехал, отказался.  

Примерно через год попался на столике в приемной директора профильный журнал с фоторепортажем с Восточно-Анваседского нефтяного месторождения: буровые вышки посреди бледно-зеленой, с голубыми стеклышками озер, тундры. «Скважина номер три дала хороший приток».

Гревцев глядел на эти красивые глянцевые картинки с тупым отчаяньем человека опоздавшего на поезд.  

С тех пор его стали мучить надежды на новое приглашение. Каждую ночь он допоздна ворочался, думая о нём. Он выходил на лоджию, сжимая телефон в ладони, подолгу, до рези в глазах, глядел на замерший мириадами огней, бескрайний, словно Вселенная, холодный ночной город. Досада жгла грудь: был шанс вернуться в игру, пойти на второй круг, но он не решился, теперь некого винить, больше никто не позвонит, а звонить самому поздно, унизительно и бессмысленно.

Повесть Юрия ПОКЛАДА «ВОСТОЧНАЯ АНВАСЕДА»

опубликована в девятом номере журнала «ПОДВИГ» (выходит в СЕНТЯБРЕ)