НА ПОЛПУТИ  К СЧАСТЬЮ

Послесловие к повести Сергея МАКАРОВА "ПЕРЕКЛИЧКА в ОБЛАКАХ"

 Описания грозы на первых страницах повествования впечатляют классическим стилем золотого века русской литературы, они льются все свободнее, шире, и вот читатель незаметно для себя оказывается на предгрозовом поле или в доме и прислушивается к раскатам грома…  Это волшебное перемещение в пространство, сконструированное автором, признак несомненного писательского мастерства. Тройное членение глав создает особый, словно сакральный, ритм. Читателю не остается ничего иного, как следовать за автором, все глубже проникая в прошлое страны, открывая глаза на ее настоящее.

 В повести «Перекличка в облаках. Записки очевидца», тяготеющей к художественному очерку, Сергей Макаров решительно отказался от сюжетного литературного вымысла. Его высказывание целиком базируется на личном опыте и опыте прошлых поколений. О том, что православное царство, Российская империя,  мешала достижению целей Западной, прежде всего  англо-саксонской цивилизации, говорят серьезные ученые, Наталья Нарочницкая, например.  Единственное государство, ставившее основной своей целью, как ни парадоксально это прозвучит в наш прагматичный век,  – спасение души каждого из своих подданных, не могло не служить препятствием для стран, исповедовавших либерализм, затем неолиберализм, а потом уж и просто всеобщую жажду наживы любыми, чаще ростовщическими, а порой и  разбойничьими, средствами вне всякой идеологии. В свою очередь, западные государства, исторически искренне уверовавшие в то, что их  путь развития – от античной философии, через эпоху просвещения, затем промышленную революцию, к  созданию все более совершенных машин и технологий – единственно верный, естественно, полагают, что тех, кто этому   мешает, следует устранить. Освальд Шпенглер, который только в 1920-х годах в своей работе «Закат Европы» заговорил о существовании и других цивилизаций, живущих по иным культурным принципам и достигающих не менее значительных успехов в развитии, так и остался почти единственным, вопиющим в пустыне. Говоря о причинах разрушения Российской империи, Сергей Макаров опирается на научные факты и верования народа. Существует версия, что император Николай II, отрекаясь от российского престола, передал его высшим силам, – о чем прямо говорит Сергей Макаров: «И Владычица Матерь Божия… приняла на Себя преемство власти державы Российской…». Однако доказательства этого лежат в области современного богословия.

 Многие исследователи сходятся и на том, что Сталин никогда не терял веры в Бога. Современный исследователь Алексей Кофанов в вышедшей в этом году в несколько чрезмерно эмоциональной книге «Русский царь Иосиф Сталин» приводит факты: «В 1894 году он с отличием окончил Горийское духовное училище и поступил в Тифлисскую семинарию… Всегда был отличником, кроме последних семинарских классов… В мае 1899-го его отчислили «а неявку на экзамены по неизвестной причине». Иосиф Сталин верил в Бога… он почти стал православным священником, но отказался от официальной регистрации». То есть, конфликт у Сталина был не с Богом, а с церковью того времени. И для противников, и для сторонников Сталина очевидно, что он был национально ориентированным лидером: не гнался за Америкой, как Хрущев, не слушался Запада, как Ельцин, и не отвлекался на глобализацию, правда, тогда эти процессы еще только оформлялись. Таким образом, выводы, которые делает Сергей Макаров о Сталине,  уж точно небезосновательны.

 История чудесного явления иконы, столь же промыслительного строительства храма, судьбы прихожан мастерски переплетены в этом документальном повествовании с историями летчиков, священников и монахов – небесное пространство, и простых людей с их повседневной жизнью – пространство земное. Оба пласта неразрывно связаны, они перекликаются. И в этой взаимодополненности отчетливо читается судьба нашей страны, наших людей. С исключительной психологической точностью переданы ощущения, которые охватывают даже неверующих людей  в руинах храмов, достоверно  объяснение: благодать ярче воспринимается  в благолепии храма одним образом, а среди камней и сорной травы – другим, к ней примешивается чувство тревоги и вины. Точен  вывод: «у тех, кто вырос при закрытых, разоренных церквях… нет милости и сострадания» – это мы можем наблюдать повсеместно.

 О том, что хочет выразить своей документальной повестью «Перекличка в облаках», Сергей Макаров говорит прямо, прибегая к понятной каждому метафоре в самом начале своего повествования: «погибель виделась неотвратимая, однако, как ни грозны, ни темны были тучи… опять и опять, избавляя о неминуемой беды, чудесная, явно не человеческая воля приходила на выручку». О том же автор говорит в центре композиции, давая ответ на жгучий для каждого из нас вопрос: за что страдают невинные? За то, чтобы, словно Сын Божий, Россия восстала «в обновленном достоинстве», воскресла. Как Византия, упомянутая уже в конце текста, воскресла на Руси, в Третьем Риме. Сергей Макаров бросает вызов не только лжи эстетической – опытный журналист, в этом повествовании он чурается литературщины. Но и лжи человеческой, которая замутняет оппозиции ось «добро – зло» ханжескими эрзацами «идеализм – практицизм», «инстинкт самосохранения – чувство собственного достоинства». Макаров убеждает: эти стихии неразрывно связаны в человеке, и сама неразрывность  имеет вектор,  и он направлен к свету, к добру. И как человек, анализирующий свой немалый опыт, и как художник Сергей Макаров  дарит нам надежду и  уверенность – реальные практические опоры в сложной современной действительности.

Сергей ШУЛАКОВ