НА КРАЮ ОБСКОЙ ВОДЫ.Послесловие к былям Ю.Блинова "ЯЩИК ПАНДОРЫ"

 «Ящик Пандоры» – многогранное произведение. Оно состоит из цепи новелл, органично объединенных автором в цельное повествование.
В этом плавно развивающемся, состоящем из последовательных звеньев тексте ощущается влияние утраченного, того, чего всем нам сейчас остро не хватает. Правды, которую могли высветить те авторы, что прежде назывались «деревенщиками». Первые, полные человечного — или  медвежьего –  юмора, смягчают  восприятие весьма серьезных наблюдений, которыми желает поделиться автор.  Следуя за его текстом, как по сибирской проселочной дороге меж вековых лиственниц, мы будто добираемся до «Прощания с Матёрой», путешествия в затерянную деревню, о которой герой случайно узнал в Москве. Над пейзажем, будто скала, высится образ  главы большого семейства Матрены Агафьевны; она чем-то напоминает Агафью Лыкову, последнюю представительницу рода староверов, жившую в по-своему духовном слиянии с природой. Такие эпизоды возвращают нас в давно забытый, но родной мир. Как в сны о малой родине. Но в повествовании Юрия Блинова есть и острые психологические моменты, например описание камлания шамана, который на первый взгляд представляется корыстным шарлатаном.  Вот он бормочет, переходит на суматошный, взвинченный бег, потом замирает, подергиваясь, и вновь кружится, кажется, беспорядочно… Шаман, в представлении наших северных народов, не может накликать беду или изменить настоящее, он лишь способен путешествовать в мире духов, которые, возможно, способны дать ответы на наши, здешние вопросы...
В новелле «Козуля», центральной в подборке Юрия Блинова,  переплетаются мотивы поведения горожанина, в условиях мегаполиса обреченного на глухоту, безразличие к природе, и других людей, живущих  вне городской среды, а  значит, слышащих себя и друг друга. Вторжение столичного журналиста в семейство, живущее, кажется, давно ушедшими в небытие представлениями, предстает как болезненный конфликт. И все события, к которым оно приводит, представляются  нарочито архаичными. Братья девушки, к которой приезжий герой проявил чувства, не могут одобрить его поступка – и вот он уже болтается вниз головой в охотничьем силке на крупного зверя; подступает мороз, и далекие, разноцветные,  яркие, но равнодушные городские огни ощущаются столь же холодными, как сибирский лед.
Они шли охотиться на косулю, но животное должно было спасать свою жизнь, бежать, прятаться, и потому сохраняет остатки сил. По-настоящему драматичным в этой новелле становится факт необъяснимого поведения подраненной косули, которая спасла, отогрела своим, казалось бы, остывающим телом беспомощного охотника. Животное, поделившееся своим теплом с человеком, черпает в этом акте недоступный нашему рациональному познанию вид энергии. Косуля, с охотничьей пулей в теле, не только не погибла ради человека,  что выглядело бы сентиментальностью,  – она выжила, и постарается дать потомство, сберечь ту среду, необходимой частью которой является.
В новелле «Пандора» куда меньше оптимизма. Из нее по крайней мере ясно, что упадок наших «Северов», территорий Якутии и Заполярья, начался вовсе не при новой, «демократической» власти. На краю Обской земли, как говорят местные, или Обской губы, запустение словно сопутствовало человеку. Бездумно устраивая в тех краях временные поселения,  мы забывали, что обосновываться в таких суровых условиях надо раз  и навсегда, учитывая все возможные риски, – а если иначе, то и начинать не стоит. Наши «Севера» – это не только надежная защита бесценных недр, но и брошенные воинские части, радиоактивные генераторы автоматических маяков, оставшиеся без присмотра и растаскиваемые всеми кому не лень.  А самое печальное – бездонные человеческие трагедии. Густого позитива, оптимистического драйва нет, более того: в контексте описываемых ситуаций и характеров оптимизм советских «покорителей Севера»  выглядел бы крайне фальшиво. Но все же выводы писателя не относятся к беспросветной «чернухе». Усилия,  прилагаемые для наведения порядка на наших северных берегах, могут привести к положительным результатам, правда,  в долговременной перспективе, но определенно могут!  Это не только экономические программы и военные мероприятия. Проводятся фестивали «Дети Арктики», где защищаются детские экологические проекты, в этом – несомненная перспектива. Потому что, как ни странно, именно внутри каждого из нас находится та живая созидательная энергия, что может помочь осуществлению этих замыслов.

                                                                                                                                               Сергей ШУЛАКОВ