Елена ТЮРИНА

 

 

 

 

ЗАГОВОР ВЫСОКОМЕРНЫХ
Глава из романа

ПРЕДЛОЖЕНА АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Находясь все еще в ступоре, и рассеяно отвечая на вопросы следователя, Мила нашла в адресной книге телефона номер мужа и нажала кнопку вызова. Лалин ответил сразу.
- Да, Мила, это ты? – он говорил возбужденно, быстро и немного суетливо.
Олег, конечно, не ожидал ее звонка. И будь Мила в обычном состоянии, то обратила бы внимание на то, что его голос звучит не четко и слишком громко.
- Олег, забери, пожалуйста, сегодня Ваню из садика, - едва слышно прошелестела в трубку молодая женщина.
- Мила, давай поговорим, не прячься от меня!
Она отключила телефон.
- Продолжим, - сказал следователь Лев Каплин. – Так зачем, вы говорите, приехали к погибшему?
- Я журналист, писала о нем статью. Привезла экземпляр газеты.
Мила, обнаружившая тело и вызвавшая полицию, решила не сообщать про похищенный рецепт. В данный момент это казалось ей смешным и несущественным по сравнению с гибелью Шарлеруа. Тот лежал у окна в луже крови. Из груди молодого француза торчал профессиональный кондитерский нож фирмы «Kaiser», которым разрезают коржи. Вокруг тела крутились сотрудники полиции, что-то фотографировали, что-то отмеряли, что-то осторожно соскребали или высматривали в густом ворсе ковра.
Следователь попросил ее показать документы. Пока крутил в руках паспорт и удостоверение, спросил:
- Ничего странного, подозрительного не заметили?
Мила отрицательно покачала головой.
- Разве что двери не заперты, - произнесла она медленно. – Хотя так было и в прошлые мои приезды.
- Лева, гляди, тут у него целая коллекция хоум видео, - неожиданно перебил их один из полицейских.
Оказалось, в ноутбуке у погибшего нашли папку с домашними эротическими фильмами. Две женщины, приглашенные в качестве понятых и до сего момента молча наблюдавшие за происходящим, зашушукались.
- Так, бабы, ша, - грубо одернул их полицейский. - Какой-то бзик у мужика. А девочки разные, между прочим…
- Потом изучишь, - бросил ему следователь.
- О, вот эта ничего так, красивая, - ухмыльнулся парень, игнорируя слова коллеги.
Мила, отрешенно изучавшая лепнину потолка, теперь бросила короткий взгляд на экран и узрела уже знакомое видео.
- Я ее знаю, - произнесла молодая женщина.
Следователь подался вперед.
- Кто она?
- Это Дарья Лисневская, владелица одного автосалона… Мы покупали у нее машину.
- Она замужем?
- Да.
- Вот это уже интересно… А кто муж?
- Я не знаю, вроде бы какой-то депутат.
- Ух ты ж… Коля, пробей мне, кто такая Дарья Лисневская и кто ее супруг.
- А супруга как зовут? – подал голос уже знакомый Миле опер.
- Не знаю, ищи по фамилии Лисневский.
- Нет такого. Если ты о той дамочке, у которой автосалон на Тихомирова, то муж у нее не Лисневский, а Доронин. Депутат областной Думы. Я его запомнил по скандалу примерно пятилетней давности. Он тогда лишнюю землю под этот автосалон захапал, примыкавшую к парку. Все газеты об этом гудели. А ему хоть бы хны. Как-то выкрутился мужик…
Мила подняла голову и уставилась на полицейского. Тот стоял к ней спиной и листал какие-то документы. Сидевший напротив следователь тоже не придал значения ее удивленному взгляду.
- Телефон, адрес вам ее известны? – поинтересовался следователь, вновь обращаясь к журналистке.
Лев Гаврилович в ходе их беседы делал какие-то пометки. Это был мужчина лет сорока, темноволосый с уже обозначившейся сединой. Черты лица его можно было назвать интеллигентными. Да, пожалуй, это верное определение. Наверняка Каплин был очень дотошным и эрудированным человеком. Это подтверждал и четкий, каллиграфический почерк. Глядя на то, как он выводит слова в бланке протокола допроса свидетеля, Мила невольно вспомнила знаменитого героя Достоевского князя Льва Николаевича Мышкина. Тот тоже был знатный каллиграф… «Смиренный игумен Пафнутий руку приложил»* (*Князь Мышкин, главный герой романа Ф. М. Достоевского «Идиот», мог писать разными почерками, имитируя разные шрифты, как рукописные, так и печатные. Один из своих росчерков он оформил фразой «Смиренный игумен Пафнутий руку приложил…»), - эта фраза из романа «Идиот» ни с того, ни с сего застряла у нее в голове. С Милой такое случалось – вспомнится какое-то слово или строчка из песни, совершенно не важная и неуместная в данный момент, и никуда от нее не деться.
В помещение постоянно кто-то входил и выходил, люди мельтешили перед глазами, мешая сосредоточиться. Мила только сейчас заметила, что запах здесь совершенно изменился. Вместо привычных ароматов кондитерской - выпечки, ванили, шоколада, карамели, цитрусовых, - воздух был пропитан тяжелым, неприятным, сладковатым смрадом. Как в мясном отделе магазина, только более омерзительным… От него даже слегка подташнивало. Наверное, это и был запах крови.
Мила нашла в телефоне номер, с которого ей звонили после того, как она застала мужа, целующегося с Лисневской.
- Вот, попробуйте позвонить.
Каплин тот же час так и поступил. Но трубку не брали.
Мила старалась не смотреть туда, где лежал труп. Судя по словам, которыми между собой перебрасывались сотрудники полиции и судебно-медицинский эксперт, Оливье погиб совсем недавно – буквально несколько часов назад. Два опера, опрашивавшие людей, чьи офисы также размещались в этом здании, сообщили, что те ничего не слышали и не видели.
- Ну, это как водится, - вздохнул Лев Гаврилович и повернулся к Миле: - Вы, если еще что-то вспомните, наберите меня.
Он протянул ей свою визитку, которую журналистка машинально сунула в карман сумочки.
Молодая женщина уже покидала место происшествия, когда услышала голос Каплина. Тот стоял у стола и говорил по телефону, тихонько барабаня пальцами по столешнице.
- Дарья Лисневская? Добрый день. Вас беспокоит следователь прокуратуры Лев Гаврилович Каплин…
Выйдя из пропитанного запахом крови и курева помещения, Мила вздохнула с облегчением. В голове потихоньку начало проясняться. И все же заторможенное состояние после шока никак не проходило.
Побрела к остановке. К счастью, нужная маршрутка подкатила практически сразу, даже ждать не пришлось. Садясь в нее, Мила краем глаза заметила выехавшую со стороны дворов Ауди Кирилла Доронина. Машина стремительно понеслась в направлении центра. Хотя, номеров-то она не знала. Может ей вообще показалось, и это совсем другой автомобиль?

Олег не мог находиться в квартире, где каждая мелочь напоминала о жене. Уже несколько дней он ночевал в бабушкиной двушке, которую та когда-то завещала ему. Рука не поднялась продать ее или сдавать. Здесь все напоминало о детстве. Старый телевизор, по которому смотрели «Голубой огонек» в новогоднюю ночь, так и стоял, накрытый кружевной салфеткой. Диван был разложен и на него небрежно брошен клетчатый плед, которым Лалин укрывался.
На работе он не появлялся с того самого дня, когда все произошло. Время от времени пил. Не напивался до беспамятства, но с учетом того, что еще недавно он не употреблял спиртное вовсе, для него даже полбутылки коньяка казались чем-то из ряда вон выходящим.
После звонка Милы Лалин бросился в ванную и уставился своими опухшими глазами с красными прожилками в зеркало. Да уж, ничего не скажешь. Хорош! Воспитатель ему точно Ваньку не отдаст. Небрит, взъерошен, и перегаром несет за метр. Олег принялся чистить зубы и бриться. Решил ехать в детский сад на такси. О том, чтобы сесть за руль, и речи не шло.
Сердце радостно бухало о грудную клетку. Позвонила сама! Видимо что-то там у нее стряслось из ряда вон выходящее. В этом они потом разберутся. Главное, что она сделала шаг к примирению! Теперь нужно было ей все объяснить так, чтобы она правильно поняла.
А случилось тогда вот что. Дарья вновь явилась к Олегу на работу, на этот раз чтобы уговорить его еще немного подержать у себя ее «украшение». Синий футляр так и лежал в сейфе поверх документов. Признаться, Лалин о нем вовсе забыл.
- Спасибо, ты настоящий друг! – Лисневская, пребывавшая в прекрасном настроении, бросилась к нему и принялась целовать сначала в одну щеку, потом в другую.
- Дашка, прекрати, - он пытался увернуться.
Но та, очевидно, в порыве чувств еще крепче обняла Лалина, едва не усевшись к нему на колени. В этот момент открылась дверь, за которой оказалась Мила. Олег грубо спихнул с себя Дарью и бросился догонять жену.
Вернулся Лалин быстро. Даша, уже не такая веселая, сидела на стуле. Увидев, насколько он разъярен, испуганно заморгала и словно сжалась вся. Казалось, он сейчас ее ударит!
- Уходи, - прорычал Олег.
- Подожди. Да, я дура… Виновата. Давай, я с ней поговорю.
- Убирайся, я сказал! И цацку свою забирай!
- Я не могу, Олег, пусть у тебя побудет. Ну, пожалуйста! - взмолилась Даша. - А с Милой я поговорю, обещаю!
- Пошла ты!
Лисневская вышла вон, и он остался один. Сел за рабочий стол, уронил голову на руки. Потом спохватился, взял телефон, набрал номер жены. Аппарат абонента был выключен...

***
Григорьев с некоторой досадой наблюдал, как Николетта и девочка садятся в коляску. На прощание Александр поцеловал актрисе руку с галантностью, на которую способен только аристократ. Ее рука была в его ладони всего пару мгновений, но у Григорьева перехватило дыхание от осознания этого. Она выразительно посмотрела на него, словно догадавшись об его чувствах. А он глядел на самое прекрасное лицо на свете... И любовался.
Коляска уже тронулась, когда он вдруг передумал и на ходу запрыгнул в экипаж.
- Провожу вас до вокзала, - пояснил мужчина, поймав ее удивленный взор.
В дороге почти все время молчали, обменявшись лишь парой ничего не значащих фраз. Еще несколько улиц и экипаж выехал на Вокзальную площадь.
Григорьев заранее убедил актрису одеться попроще, чтобы не привлекать к себе внимания. Сейчас, глядя на мелькавшие в толпе хмурые лица, словно высматривающие хорошо одетых пассажиров, чтобы ограбить их, Николетта пришла к выводу, что Александр был прав.
На железной дороге творилось что-то невообразимое. Казалось, весь город решил уехать. Женщина с девочкой ни за что не протолкнулись бы к вагону, если бы не Григорьев, оттеснивший всех от Николетты. Взяв Ксению на руки, он поставил ее на площадку вагона, затем поднял туда же вещи.
Пока Ксюша болела, царь отрекся от престола. Это повергло в шок Николетту, приученную отцом уважать и почитать императора. После этой новости актриса решила, что уезжать необходимо как можно скорее. Тем более что бунты гремели во всех крупных городах империи.
Женщина поднялась по ступенькам в салон-вагон, остановилась и обернулась. Он застыл под этим пронзительным острым взглядом. Теперь понимал, что в ней его пленило - хрупкая красота, какая-то неуловимая грация, томность движений, и в то же время естественность.
Ее место было вторым от входа. Григорьев ждал, когда она появится в окне. Он поднял воротник. В лицо летел снег. Вот, наконец, в окне мелькнуло бледное лицо Николетты. Странный предводитель рабочих с офицерской выправкой и умная, утонченно-красивая женщина с полминуты смотрели друг на друга. Потом актрису сменила Ксения, прижавшаяся к стеклу носом.
Когда поезд тронулся и, набирая ход, помчал в ночной сумрак, Григорьева неожиданно охватило ощущение полного одиночества и ненужности. Он остался один на один с городом, готовым встать на дыбы. А ведь неделю назад он и подумать не мог, что способен на такие чувства. Мрачная готовность погибнуть в любой момент еще недавно казалась ему героизмом и высшей доблестью, а теперь - неслыханной глупостью и абсурдом. До щемящей боли в груди, при которой невозможно вдохнуть, захотелось домашнего тепла.
Николетта не знала, что возвращаясь с вокзала, Григорьев увидел у дома, где арендовал комнаты, запыленный Паккард и нескольких человек в штатском. Нутром почуял - его приехали арестовывать. Попадаться было нельзя! Александр с минуту из темноты наблюдал за теми, кто был послан за ним, а потом повернулся и пошел прочь. Пальцы в кармане плотнее сжали браунинг. Если заметят, начнется погоня, он будет отстреливаться. Но никто его не преследовал. Григорьев пожалел, что не уехал сегодня вместе с женщиной, которой уже был готов открыть душу. Увидит ли он ее еще когда-нибудь?

Роман Елены ТЮРИНОЙ «ЗАГОВОР ВЫСОКОМЕРНЫХ»
опубликован в журнале «Детективы «СМ» № 01-23 (ФЕВРАЛЬ)