• Издания компании ПОДВИГ

    НАШИ ИЗДАНИЯ

     

    1. Журнал "Подвиг" - героика и приключения

    2. Серия "Детективы СМ" - отечественный и зарубежный детектив

    3. "Кентавр" - исторический бестселлер.

        
  • Кентавр

    КЕНТАВР

    иcторический бестселлер

     

    Исторический бестселлер.» 6 выпусков в год

    (по два автора в выпуске). Новинки исторической

    беллетристики (отечественной и зарубежной),

    а также публикации популярных исторических

    романистов русской эмиграции (впервые в России)..

  • Серия Детективы СМ

    СЕРИЯ "Детективы СМ"

     

    Лучшие образцы отечественного

    и зарубежного детектива, новинки

    знаменитых авторов и блестящие

    дебюты. Все виды детектива -

    иронический, «ментовской»,

    мистический, шпионский,

    экзотический и другие.

    Закрученная интрига и непредсказуемый финал.

     

ДЕТЕКТИВЫ СМ

ПОДВИГ

КЕНТАВР

 

Михаил ФЁДОРОВ

 

 

 

 

 

КАМЕРА ОБСКУРА
Рассказ
ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Все совпадения в этой истории случайны и ничего общего с действительными событиями не имеют.


1
На крыльцо между колонн присутственного здания выскочили двое и припустили вдоль палисадника. Первый, маленький, в синей куртке и джинсах, махал другому, показывая бежать за ним. Второй, высокий, в зеленой куртке, джинсах, кепке, прискакивал следом. Чем-то они напоминали известных комиков советского прошлого – Тарапуньку и Штепселя, давно исчезнувших с телевизионных экранов.
Петин – тот, что ниже ростом, вдруг резко вытянул руку вперед и показал на махину театра:
– Федин, нам туда!
Они неслись по тротуару с редкими прохожими, которые в испуге шарахались. Выскочили на дорогу, запруженную легковушками. Свернули во двор здания-рояля, обогнули по лестницам нависший задник зрительного зала, вымахнули на проспект. Сбежали по ступеням в подземный переход.
Можно было принять их за беглецов, но за ними никто не гнался, вслед никто не стрелял.
В переходе коротышка увернулся от хромавшей бабули, а высокий, избегая столкновения, задел развал с горой мелких товаров, и на бетонный пол загремели флаконы, сумки, кошельки, ручки, тюбики...
Крики придали им скорости, и они припустили вдоль городских громадин Ростова.
Свернули в парк, распугивая молодые парочки. За коротышом кинулась болонка, но ее рывок ограничил поводок. Зато его длины хватило, чтобы каблук у высокого ощутил зубы собачонки.
– Ку-са-ють!
После двадцати минут кросса они взбежали на третий этаж похожего на буханку дома. Коротыш открыл свой кабинет, прижался к стене. Рядом прижался высокий. Они замерли, стараясь отдышаться.
У них была четверть часа, чтобы… чтобы… Нужно представить в областной суд пару бумажек. Если представят – отложат дело, если не представят, то дело рассмотрят, и, не дай Бог, они проиграют.
– Где ж искать эти командировки? – рылся в стопках бумаг Петин: – Надо с первого по десятое июля…
– Надо только бланки найти, – говорил Федин.
– Вот! – закричал коротыш и чмокнул бумажку.
В руках он держал чистый бланк командировки с печатями на обороте.
– Где же я был?.. В Вешках…
– А что такое Вешки? – поддел Федин. – Ах да, там же Шолохов жил!
Дальше дело техники: заполнили командировку, сделали копию и уже с прохладцей направились в суд.

Стоило им появиться в коридоре, как их пригласили в зал заседаний.
Судья, похожая на Софи Лорен шатенка, спросила:
– Ну что?
Коротышка извлек из папочки бумажку.
– Вот!
«Драгоценная», – пропело в душе у Федина.
Судья взяла листок, повернула обратной стороной:
– Принимается. Это уважительная причина. Был в командировке в Вешенской…
Коротыш и длинный счастливо переглянулись.
Но тут из зала зарычал голос:
– Это вранье! Он там не был!
Коротышке понадобилось усилие воли, чтобы на его лице не дрогнул ни один мускул.
Высокий обернулся: в глубине зала стоял толстяк в сером костюме, их оппонент.
«Жирок, – определил «мешок мяса» Федин.
- Откуда он только взялся?  – заныло в голове у коротышки. Он представил прогулку вокруг барака, огороженного колючей проволокой. Спасла положение похожая на Софи Лорен судья:
– Хотите сказать, печать поддельная? – развернула командировочное удостоверение синими штампами к Жирку.
– Я ничего не хочу сказать. Он там не был!
Федин захихикал. Судья обратилась в зал:
– Есть еще возражения? Суд удаляется в совещательную комнату.
Всех попросили в коридор. Коротышка с высоким отошли от толстяка подальше.
Жирок пыхтел, его глаза метали молнии. Не прошло и минуты, как их снова позвали в зал.
– Оглашается определение, – заговорила «Софи Лорен». – Мы удовлетворяем частную жалобу, – глянула на Петина. – Дело возвращается назад в Ильичевский суд.
Длинный и коротышка чувствовали себя победителями. Они успели сунуть бумажку, которая швырнула дело назад. Выходит, Петин – главный редактор журнала, да еще издающий газету, – с первого по десятое июля был в командировке. И не мог подать замечания на протокол судебного заседания. Надо ж, какая напасть! А раз он хочет это сделать, пусть подаст. А потом дело опять попадет в областной суд.
Вот в чем была закавыка. Они получали выигрыш во времени.Теперь они шли спокойно и смеялись:
– Как мы его!
– А-то б кассуху рассмотрели, еще бы затвердили решение Ильичевского суда… И оно бы сработало  против нас…
– А почитателям Шолохова этого не надо!
Они шли, махали руками за спиной Жирка, ковылявшего впереди.
Ради такого стоило пробежать половину города.


2
Федин – адвокат редактора, мог ехать домой в Воронеж, а редактор – готовиться к следующей тяжбе.
Тяжб в Ростове было несколько: в Пролетарском суде, Пролетке, где главред предъявил иск Жирку. Как ни старались редактор с адвокатом ускорить дело в Пролетке, Жирок тормозил. Надеялся в областном суде пересмотреть решение Ильичевского суда и использовать козырь для Пролетарского. Но не выгорело. Пролетел с козырем.
Не прошло и недели, как Федин вернулся в Ростов. Теперь он не спешил. Мог оглядеться и рассмотреть вокзал. В глаза бросался блеск залов, открытость сводов небу, поразило движение эскалаторов. Но милиционеры, храпящие на скамьях солдаты, омрачили впечатление. Он быстро покинул вокзал, напоминавший его суетное милицейское и курсантское прошлое.
Идя по привокзальной площади, отнекивался от частников, которые не давали прохода:
–Вас подвезти недорого? Можно на Черное море.
– А в Африку? – спросил, отчего голос у водителя сначала пропал, а потом выдавил:
– Куды?..
– На озеро Виктория…
Федин вспомнил заседание в Пролетарке. «Как я Жирка!»
А как? Обычным адвокатским способом. Только Жирок начинал говорить, как он вопросом, репликой сбивал его с толку, и тот терял нить рассказа и путался. А когда Жирок пытался остановить адвоката, начиналась словесная перебранка. Судье ничего не оставалось, как вызвать пристава.
«Черт с ним, с приставом, – думал Федин. – Главное результат. Противник парализован».
Когда Федин задавал вопросы Жирку, его бас прошивал перегородки, Жирок отступал к стене, глотая слова, как рыба воздух. Редактор толкал в ногу адвоката:
– Не надо так!.. Не надо...
Сам неистово радуясь и объясняя судье:
– Ведь адвокат – бывший следователь…
Мол, иначе допрашивать не умеет.
Когда на Федина набросился с возгласами адвокат Жирка – жилистый, с помятым лицом пожилой блондин, было уже поздно: ничего путного от Федина он не мог получить, а Федин и тут не упустил случая притопить коллегу-адвоката:
–Попрошу представителя противной стороны соблюдать правила приличия! – прогремело в комнате и даже вылетело на этаж. Раздался визг пожилого адвоката:
– Я – противный?
– Да, можете записать в протокол, – говорил в запале Федин, – противная сторона…
После чего весь состав суда и те, кто оказался за дверями, покатывались от хохота, а судья сквозь слезы произнес:
– Ведь дело писателей…
На самом деле судились писатели. Сначала в Ильичевском суде. Из-за того, что редактор облил Жирка «грязью»: слова «плагиатчик», «самозахватчик», «нарцисс» выплеснулись на страницы выпускаемых им газет. А теперь – в Пролетарском суде. За то, что Жирок облил «грязью» редактора словами «лжец», «мерзавец», «подлец», «бесноватый», «узурпатор».
В том заседании расстались на фразе судьи:
– Готовьтесь к прениям…
Вот на прения и приехал Федин.

С Петиным встретились в редакции. Спустились на проспект, сели в маршрутку, поехали по  сентябрьским, несмотря на середину ноября, улицам, которые ласкал южный ветер. Каким бы опытным ни был Федин, перед каждым судом испытывал нервозность. Нервничал и редактор. Он что-то рассказывал гостю и визгливо смеялся, поглядывая на оппонентов. Так продолжалось, пока не позвали в кабинет судьи.
«Как будто залов нет», – подумал Федин, рассчитывая подавить противника силой голоса, который в полной мере мог раскрыться в большом помещении, а не в узком кабинете.
Стоило ему сесть напротив стола, за которым склонился спортивного вида служительФемиды, как волнение исчезло, им овладела жажда схватки. Если в областном суде схватка прервалась кроссом по улицам Ростова, то тут ей предстоял иной маршрут. Какой? Он чувствовал, что-то будет. Вытянувшаяся под балерину молоденькая секретарь суда словно ждала продолжения спектакля.
«Еще бы! – он вспомнил сакраментальные слова судьи: – Дело писателей!»
Судья принялся выяснять некоторые подробности. Этим и воспользовался Федин. Как только Жирок открывал рот, Федин вскипал и возмущался, сбивая с мысли оппонента. Не особо понимая, что выспрашивали у Жирка, дерзко и хлестко, как рысь, прыгал и вцеплялся в горло «жертвы», а та тряслась и что-то мямлила. Сбил с мысли и вскочившего на подмогу Жирку пожилого защитника, с лица того смыло академическую мину, засверкал желтый оскал коронок, тот словно проглотил язык.
Но это была прелюдия.
Когда дали слово Федину, он насупился, как паровоз, стоящий под парами на запасном пути, вылетел из тупика и помчал. Его голос креп и разносил в пух и прах доводы противника. Его рука, как кувалда, била по воздуху, отчего Жирок вздрагивал головой и, как мальчишка, показывал фигу. Федин не чувствовал подергиваний редактора, который боялся, что их выгонят из кабинета судьи. Он вошел в раж! Он мочил! Как разъяренный бык, он был способен разметать толпу людей.
Федин не внимал словам заголосившего адвоката «противной» стороны. Тот осекся и схватился за бок.
– Хватит! – как гром, прозвучал голос судьи.
Когда вышли из кабинета, Федин не заметил, куда исчез Жирок, у него стучало в груди, как после пробежки. Оказывается, Жирок повез своего адвоката в больницу.
Федин медленно приходил в себя, лоб обсыхал от пота, стучало в висках: «Выиграют – не выиграют?»
Вот позвали в кабинет.
Федин входил, готовясь услышать гром камнепада, рёв быка, но услышал негромкое, со смешком:
– Иск удовлетворяю частично… Признать… Взыскать…
Федин был ошеломлен: ждал эпохального, а подсунули «бытовуху». Он кипел, исходил душой, рвал глотку, дрался, как барс, а ему – мышонка в награду. Он не сразу понял подскочившего редактора.
– Мы выиграли! Выиграли… – Петин сжимался от счастья.
«А что?» – хотелось спросить.
– Выиграли!
– Заказчик – барин. Выиграли так выиграли, – сказал Федин, словно спускаясь с небес на землю.
– А если бы решение Ильичевского суда утвердили…
Федин понял: «В областном суде».
– Пришлось бы хуже. И тогда – кукиш, – со сжатым кулачком  маячил перед ним коротышка-редактор.
– Тогда бы и видно было…
Простившись с редактором, Федин поехал на теперь безразличный вокзал. Сел в купе поезда из Махачкалы, что тоже не впечатлило, хотя из столицы Дагестана сыпались сообщения о терактах. Уставился в искрящую черноту Ростова, который оказался и «матерью» – выиграл дело, и «мачехой» – выигрыш оказался несоразмерным настрою. Почему? Потому что хотел битвы, а получил – свару. Хотел честного боя, а устроил грязную потасовку. Многого хотел. Но почему-то чистое и грязное, честное и бесчестное сопутствовали друг другу в судах, высвечивая особую окраску адвокатской жизни.


3
– Ну что, в Ростов-папу? – Федин глянул в кромешную черноту.
Снова ехал на суды: в областной на дело, которое скинули пару месяцев назад, когда бегали за командировкой; в районный, где затеивалась тяжба против Жирка. Пассажиры были только на нижних полках вагона. Середина декабря, предновогодний бум еще не начался.
Вспомнил, что у него день рождения, отвечал на звонки по сотовому: «Чему радоваться, ведь годы добавляются», либо острил: «Да-да, доживу до ста лет». Хотя понимал: хорошо бы протянуть еще десяток.
«Ничего, чернота пробьется светом в Ростове, – успокаивал себя и снова холодел: – А та, конечная, никогда. Все мои адвокатские дела останутся здесь, наверху, когда окажусь глубоко в подземелье».
Нынешняя чернота не так пугала, как та неизведанная, вечная, где нет ни радости, ни горечи, ни верности, ни предательства, а – только мрак. Его несло из заснеженного зимнего Черноземья в низину Дона, где ждала поздняя осень с колючками каштанов на аллеях.
Привычный купол-вокзал, подъем в гору на проспект, сидение на скамье у изножья каштана, и снова к редактору. Минута-другая радости встречи, и они поспешают в областной суд мимо бывших доходных домов, сталинок с архитектурными украшениями, мимо скульптуры всадника с саблей наголо и солдатом.
– Памятник Вучетича, – заметил Петин.
– Мы тоже – рубаки! – взмахнул рукой Федин.
Облсуд показался угрюмым, его холлы – менее просторными. Обратил внимание на зальчик, в котором «воевал» когда-то по гаражному делу. Тогда ситуация шла против него, «проиграли» дело, но отыгрались в надзоре, где решение отменили. И теперь казалось, что проиграть не должны, существует же равновесие между делами, новое решение должно отличаться от прежнего, а не повторять его.
Словно в подтверждение его мыслей в зальчик зашла тройка судей в мантиях, отличная от трех изящных женщин, вернувших дело в Ильичевский суд. Одна – мужеподобная брюнетка с отечным лицом и огромной спиной, с ней молодящаяся блондинка с короткой стрижкой, яркими губками и тонкими чертами лица, и похожий на Бальзака пухлый толстячок. Они заняли кресла с высокими спинками.
– Слушается жалоба гражданина… – начала блондинка.
– Петина, – редактор привстал и сел.
– На решение Ильичевского суда… Дело возвращалось… Но теперь, вы все там уладили, – блондинка посмотрела на коротышку.
– Да, ваша честь, замечания подал, – снова привстал и сел Петин.
Доклад блондинки сменил наскок помощника редактора, увидеть которого Федин не ожидал. Этот уникум в заштопанном пиджачке и туфлях-калошах понес:
– Я хочу добавить…
Добавил так, что у блондинки губы напряглись и раздраженно выстреливали: «нет». А он: «да». Глаза у блондинки моргали. Похожий на Бальзака закрыл лоб, надул щеки. Мужеподобная брюнетка выпрямилась.
А блондинка:
– У вас разговор ради разговора…Давайте по делу.
– Нет, ваша честь…Я по делу… Статья ГК…
Сыпались ГПК, ГК, ГПК, ГК.
Блондинка начала заикаться. Редактор хватал за низ пиджака помощника, тот отбрыкивался, подаваясь ближе к столу судей. Но вот редактор неимоверным усилием утащил уникума на скамью и встал сам.
Брюнетка вздохнула, благодарно глядя на него.
«Наша берет? – подумал Федин, испытывая ожесточение к уникуму. – Разозлил судей».
Но слово взял Жирок и понесся похлеще уникума… Блондинка сжала кулачок, словно желая ударить его под дых. Мужеподобная надулась и готова была зареветь белугой. Федину пришлось сглаживать неприятное впечатление. Его речь не блистала хлесткими фразами, не сносила преград, а успокаивала и убаюкивала.
Вот судейские мантии скрылись за дверью, редактор с ненавистью уставился на уникума, Жирок бурчал в углу, а Федин гадал: «Отменит (чего хотели они) – не отменит (чего они не хотели)?».
Скрипнула дверь, люди в мантиях встали за столом и блондинка, словно наслаждаясь, открыла рот.
«Отомстит», – с лету понял Федин.
Она торжествовала:
– Решение Ильичевского суда…
«Ах»…
– …оставить в силе…
Жирок шагнул из зала:
– Моя взяла…
А редактор замахнулся, желая заехать уникуму:
– У, тварь!
«Куда тебе», – смерил взглядом коротышку и уникума Федин.
И, боясь драки в суде, попросил:
– Хватит вам…
– Надо еще к трем успеть, – редактор потянул адвоката. – В Питерский суд…
– А мы были в каком? – адвокат вспомнил суд с судьей-баскетболистом.
– В Пролетке…
Федин подумал: «Надо же, город узнаю по судам».


4
Теперь шли по узким улочкам, виляющим между домами. Спешили на суд по иску редактора к Жирку и другим писателям, которые облили его грязью в статье.
– Ну, мы их! – редактор жаждал крови.
Редактор записал в ответчики не одного Жирка, а сразу пять писателей, и хотел увидеть их в суде.
Но писателей в похожем на бывший райком здании не оказалось.
– Как жаль! – вырвалось из редактора.
Оказался Жирок.
Вышла подтянутая молодка в мантии, с затянутыми назад блестящими волосами и позвала.
Заняли стулья вдоль стены напротив стола судьи, севшей в кресло.
Жирок вскочил:
– Иск не в тот суд подали…
– Как не в тот, редакция газеты находится в Питерском районе! – Федин бросил взгляд на редактора.
Знал, что заявления подаются в суд, где находится ответчик.
– А моя фирма, чья газета, – в Ильичевском, – гнул свое Жирок.
Судья с сухостью работника морга спросила Петина:
– Почему в наш суд продали?..
Начала толкать дело туда-сюда. Судье ох как хотелось сразу отмахнуться.
Но Федин закусил удила:
– А мы откуда знали? Смотрите газету. Редакция, выходные данные, Питерский район…Мы еще указали ответчиков… Они живут в Питерском…
Судья:
– А ответчики эти скорее свидетели…
– Но это надо разобраться…
– Они подали в суд, чтобы разругались писатели! – закричал Жирок.
Петин расплылся в улыбке: ему и надо было затаскать по судам писателей, чтобы Жирка, поместившего статейку, они придушили своими руками.
Шум стоял до тех пор, пока судья не заявила:
– Представьте документы, где зарегистрирована фирма… которая выпускает газету…
– Да! – сориентировался Федин. – Где документ: чья газета? Где адрес?
– Так что, всех снова вызовут? – спросил испуганно Жирок.
– Да, еще раз! – отрезала судья.
Попытка Жирка поводить судью за нос не удалась.
Счастливым выходил из бывшего райкома Петин:
– Мы их затаскаем…
Федин шел рядом и недоумевал: судья словно отталкивала дело от себя, не хотела работать ...
– Видимо, Жирок похлопотал…
Обсудили иски, которые задумали подать, чтобы окончательно потопить «мешок с мясом».
– В новом году мы их отправим на дно!
Попрощались. Федин заспешил на ночной поезд. Сел в полупустой вагон, откинулся к стенке. Перед глазами забегали лики судей: мужеподобной с отечными глазами, молодящейся блондинки, «Бальзака», сегодняшней с прилизанными волосами, похожей на Софи Лорен…
– Никто не хочет работать… Лишь бы футболить…
Ему хотелось, чтобы в следующем году судейский футбол прекратился, Жирок и иже с ним получили по заслугам, чтобы было неповадно поносить редактора, такого человека с чувствительной душой.
Поезд увозил адвоката из усыпанного каштанами Ростова в засыпанный снегом Воронеж.

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Рассказ Михаила ФЁДОРОВА "КАМЕРА ОБСКУРА"

и послесловие Сергея ШУЛАКОВА "РОСТОВСКИЕ ДЕЛА"

 опубликованы в третьем номере журнала «ПОДВИГ» за 2015 год

 

Статьи

Посетители

Сейчас на сайте 331 гость и нет пользователей

Реклама

Библиотека

Библиотека Патриот - партнер Издательства ПОДВИГ