Алексей ВАСИЛЕНКО

 

 

 

 

ШАХМАТЫ ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Отрывок из романа
ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Многие на Руси хорошо знали давнюю-давнюю историю, которая передавалась московским людом из уст в уста, и в зависимости от того, кто говорил об этом, окрашивалась по-разному: то становилась она историей рождения спасителя Отечества, то наоборот – историей рождения посланца Антихриста. Причем, главное действующее лицо этой удивительной повести был человек воистину таинственный, внушавший не только уважение своими обширными познаниями, но и страх перед предполагаемым его общением с нечистой силою.
Перед появлением в Москве был он на Белой Руси и в Польше монахом известным. Звали его Симеоном Полоцким, знали по богословским диспутам, по способности слагать всяческие оды, по многочисленным познаниям. Поэтому никто особенно и не удивился, когда русский царь Алексей Михайлович, будучи в Полоцке, обратил внимание на служителя церкви, прочитавшего торжественные стихи по случаю прибытия государя. После знакомства и довольно долгого общения последовало Симеону неожиданное предложение: переехать в Москву и стать наставником у царских детей. От подобных предложений отказываться нельзя, и Симеон стал чуть ли не членом царской семьи при горячо любимой Алексеем Михайловичем жене Марии Ильиничне Милославской. А после ее преждевременной смерти и во время долгого траура царя продолжал оставаться при детях, ни на день, впрочем, не оставляя и своих научных и литературных занятий. В 1671 году царь после долгих смотров невест выбрал себе новую жену – ту самую, которую уже давно заметил: не очень известного рода, бедную и… просто невозможную красавицу Наталью Нарышкину, с которой и обвенчался 22 января 1671 года.
В августе перед новолунием ночи в Москве высокие-высокие и звездные. Это спустя столетия люди забыли, какое оно бывает – звездное небо в августе. В эти дни в прежние времена жители Москвы и окрестных деревень выходили из домов и смотрели в небо. Был звездный дождь. Минуты не проходило, чтобы на небесном куполе не оставила свой мимолетный светящийся след сорвавшейся с немыслимой высоты звезда, другая, третья… И нужно было только успевать загадать желание, чтобы звезды принесли тебе удачу, счастье.
Симеон в ночь с 28 на 29 августа не был монахом и строгим наставником. В тот момент он был мирянином – Самуилом Емельяновичем Петровским-Ситниановичем и занимался привычным для него делом: наблюдал за звездами и планетами. Особенно за Марсом. Планета, несущая в пространстве имя бога войны, всегда привлекала Симеона своим загадочным красноватым светом. А на этот раз то ли северные, с морским запахом, ветра продули над Москвой воздух, и был он удивительно чист, то ли по какой другой причине, но Симеон впервые увидел никогда им не замечавшуюся до этого новую звезду. Он ахнул и кинулся к своим астрологическим таблицам и картам звездного неба, потом – снова – к телескопу. Ошибки не было. Звезда на картах не значилась. Он просидел до рассвета, перепроверяя себя, прикладывая свое открытие к уже известным фактам и их толкованиям. По всему выходило, что…
Утром Полоцкий направился к царю. Алексей Михайлович уже давно распорядился пропускать его во всякое время, но он знал также, что Симеон редко пользовался этой привилегией. Значит, решил он, действительно, что-то важное.
Полоцкий вошел как-то… торжественнее, что ли, чем обычно. Да и поклонился поклоном земным, не в пояс. Царь насторожился. Но еще более растерялся он от вопроса, который задал ему монах:
– Государь! По очень важной необходимости, не обессудь, но должен я задать один вопрос, на который нужно срочно ответить.
– И кому это нужно? Тебе, что ли? – Алексей Михайлович был в тот день благодушен: усмехнулся по-доброму. Хороший знак, смекнул Полоцкий и, осмелев, упал в ноги:–>Великий государь! Это нужно всем, но в первую очередь – тебе!
– Мне, говоришь?.. Ну, спрашивай.
Симеон, не поднимая головы, заговорил быстро, будто боялся, что если его остановят, он больше никогда не скажет то, что хотел сказать:
– Уж ты прости меня, государь, прости, но должен я задать вопрос этот, вопрос а имал ли ты сегодня ночью супругу свою, Наталью Кирилловну?
Царь дернулся во гневе:
– Да как ты смеешь!..
– Ответь, государь, ради Господа нашего Вседержителя!
Алексей Михайлович запнулся от страсти, которая зазвучала в голосе монаха, помолчал, зарделся:
– …Н-ну… Да!
Полоцкий вскочил, всплеснул руками, лицо сияло:
– Слава богу, свет ты наш, Алексей Михайлович! Могу тебя обрадовать вестью великою. Сегодня ночью открыл я новую звезду. И из расположения планет узнал, что голубка наша Наталья Кирилловна сподобилась твоего зачатия. А будет у тебя в надлежащее время сын, а именно 30 мая 7180 года от сотворения мира, а если по-новомодному, по-европейски, то 1672 года от Рождества Христова!
А потом я заснул и видел во сне, что сын твой будет знаменит на весь христианский и нехристианский мир и заслужит такую славу, какой не имел еще никто из русских царей. Он будет великим воином и победит многих врагов. Он будет встречать сопротивление своих подданных, и в борьбе с оными укротит много беспорядков и смут. Искореняя злодеев, он будет поощрять и любить трудолюбивых, сохранит веру и совершит много других славных дел… Все это я видел, как в зеркале, а проснувшись, записал и представляю сие все письменно, чтобы можно было уличить меня во лжи, если все сказанное не сбудется!
Потрясенный царь взял написанную Симеоном грамоту, отпустил монаха, потом поручил установить за Полоцким негласный надзор, чтобы не мог он бежать куда-нибудь, оставив царя осмеянным.
Но уже вскоре главное предсказание сбылось: многомудрые дворцовые эскулапы подтвердили, что царица понесла… Кого? Царевича? Царевну? Поверить Симеону или – как бог даст? Оставалось только ждать дня, который записан был в тайной грамоте.
Когда же у Натальи Кирилловны начались первые схватки и к царю прибежали с этим сообщением, Алексей Михайлович шутейно обратился к Полоцкому:
– А записал – 30 мая! Соврал? Еще два дня до срока!
И поразился слезам на глазах монаха.
– Ты что скорбишь? Почти правильно ведь угадал!
– Не угадывал я, государь, правду говорил. А слезы от того, что уж больно долго царице мучиться…
А роды действительно были мучительными. Врачи разводили руками, уповая на природу, церковники приобщили Наталью Кирилловну святых тайн, не надеясь на благополучный исход. Только Симеон стоял неколебимо:
– Все будет хорошо. 30 мая родится у тебя, государь, сын, имя которому надлежит дать Петр, ибо означает оно камень – будет у него твердость духа, стойкость, победительность, сила. А теперь, государь, нам с тобой надлежит помолиться.
И молились они, и плакали, после чего Симеон поднялся с колен с просветленным лицом и твердо сказал:
– Осталось всего пять часов.
Когда до изреченного срока оставалась лишь четверть часа, Симеон опять начал молиться, но на этот раз – о том, чтобы роды продлились еще час! Разгневанный царь схватил его и поставил перед собой:
– Пошто так вредно просишь?!
И снова Полоцкий не дрогнул, ответил спокойно:
– Напрасно ты, государь, помешал молитве моей. Если царевич родится в первом получасе, то веку его будет пятьдесят лет, а если во втором – проживет до семидесяти.
И не успел он закончить, как в палату вбежала женщина:
– Родился! Бог сына дал! Царевич! Одиннадцати вершков в длину и трех – в ширину!
За окном ударили колокола, послышались радостные голоса, крики, началась во дворце суета, только Симеон Полоцкий стоял, высоко подняв голову, что-то говорил, и если б кто-то прислушался к его речам, то услышал бы странные слова:

 - Эх, чуть бы раньше начать молиться! И пожил бы великий царь еще двадцать лет!

 

Роман Алексея ВАСИЛЕНКО «ШАХМАТЫ ПЕТРА ВЕЛИКОГО»

и послесловие Сергея ШУЛАКОВА "ПРИЗРАК ИМПЕРАТОРА"
опубликованы в третьем выпуске журнала «КЕНТАВР» за 2015 год