Печать

 

Олег МАЗУРИН

 

 

 

 

 

БОГУСЛАВ из КИТЕЖА
Отрывок из романа
ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

 

На одном из лесистых заволжских холмов находилась ставка великого Батухана. В центре – огромный белый шатер на громадной повозке с шестью здоровенными деревянными колесами и запряженный в ряд восьмью сильными и отборными белыми быками. Рядом с шатром был разложен огромный костер.
Сам Батухан, подбоченясь, сидел на белом, рослом коне. На голове хана красовался позолоченный шлем с нащечниками, отделанный снаружи соболиным мехом, с конским белым хвостом на конце. Одет Батухан был в длинный теплый халат, богато расшитый золотыми и серебряными узорами, с белыми полосками по краям подола. Поверх халата был металлический панцирь с наплечниками, с насечками из золота и серебра. Великий хан любил покрасоваться перед своими военачальниками, а особенно перед простыми воинами. Он обожал, когда его боготворили.
За Батуханом находились богато одетые полководцы, царевичи, ханы, родственники и другие его приближенные. В том числе темники. Под знатью и военачальниками были отличные рослые кони с дорогой сбруей, отделанной золотом. Некоторые всадники были в кольчугах, другие в блестящих панцирях.
Заметной фигурой среди всей этой пестрой толпы был великий и доселе непревзойденный полководец Субедей – творец громких побед, приписываемых многими летописцами Чингисхану и Батухану. Сутулый, полный, но крепкий, как дуб, с черной повязкой на одном глазу он сидел на низкорослом и мощном коне, способном выдержать и не такое грузное тело. На полководце былопростое одеяние и шлем с лисьим хвостом. Он как всегда был спокоен и хладнокровен. С ним были его сыновья: Кукуджу – тысячник правого крыла войска и Урянхатай.
Батухана сопровождала личная гвардия – отборная сотня лучших тяжеловооруженных монгольских воинов. Их кони были защищены металлическими пластинами, от головы до хвоста. На передних ногах жеребцов были стальные поножи.
К Батухану прибыл напуганный и ошеломленный предводитель разведывательного отряда. Он запричитал:
– О, Саин-хан, не иначе этот проделки злых духов! Они творят такое!..
Батухан недоуменно вскинул брови.
– Говори, мой верный слуга!
– Мои воины пошли вправо – и провалились в болото! Оно, оказывается, не замерзло – что удивительно! Его лишь сверху запорошило снегом. А пошли мои воины влево – как вдруг ни с того ни с сего сосны высокие в два обхвата на головы повалились. Не можем мы никак пройти далее. Часть батыров уже поворотила вспять. Смерть кругом, мой великий хан, погибель! А урусу-проводнику размозжило голову стволом – кто теперь укажет нам путь к Кидишу? Только он знал тайную тропу к граду.
Батухан вскипел. Яростный крик вырвался из его груди:
– Проклятье! Не иначе это проделки какого-то шайтана-уруса! Он заколдовал дорогу! Но я доберусь, чего бы это мне ни стоило, до Кидиша и этого чертова князя Владимирского! Пусть даже для этого придется сжечь весь лес и всю Русь! Позовите ко мне Хагана! Да поживее!
Верные нукеры, стремглав, умчались за главным шаманом всех монгольских улусов– Хаганом.
Великий джихангирв ожидании главного колдуна дергал от злобы за уздцы коня, и тот невольно плясал под ним. Субедей по-прежнему оставался спокойным.
Вскоре прибыл Хаган со своей свитой из дюжины помощников-шаманов. Внешность его была весьма примечательная: бронзовое зловещее лицо, густые, грозно сдвинутые брови, черные, немигающие, как у змеи, глаза, крючковатый нос, острый подбородок, выдающиеся скулы, большой рот, кривые, но крепкие зубы, черные длинные волосы, заплетенные в косички, черный стрелки-усы и острая клиновидная бородка. Мрачный вид колдуна дополнял длинный черный, стеганый халат с золотистой вышивкой в виде зверей и птиц, луны и облаков. На плечах болталась черная волчья шуба. На голове его была черная шапка с окантовкой из чернобурки. В руках – крепкая палка, а за спиной – бубен с беличьими и горностаевыми хвостиками.
Он поприветствовал Батухана и спросил:
– Что желает великий хан?
Наследник Чингисхана заставил сотника-лазутчика повторить Хагану рассказ о недавних трагических происшествиях. Шаман выслушал все, закрыл глаза, постоял минут пять, открыл глаза и про себя прошептал лишь одно слово: "Милонег". Затем обратился к Батухану:
– О, великий хан, я помогу тебе и нашим войнам достичь Кидиша. Но для этого я должен обратиться к нашим богам.
– Так, обращайся, Хаган! – воскликнул в великом нетерпении Батухан. – Я ненавижу чего-то ждать! Чем скорее ты мне отыщешь тайный путь до Кидиша в этом лесу, тем лучше! Приступай!
Шаман почтительно склонился и отошел в сторону. Поднял глаза вверх и громко заговорил:
– О, Хухэ Мунхэ Тэнгэр! Слушай меня! И ты, вечно синее небо!Ты тоже слушай! О, хухэ мунхэ тэнгери! И ты, великий Сульдэ! Посмотри на меня! Все добрые и злые духи, внимайте кудеснику всех монгольских улусов – Хагану! Вот моя просьба!..
И тут подручные шамана вместе с Хаганом стали плясать, вопить, завывать, кричать, бить в бубны. Они просили на разные голоса всесильных монгольских богов сразить уруского колдуна и всех уруских воинов и показать дорогу к проклятому Кидишу. Обещали богам принести в жертву сорок четыре русских пленных юношей и пятьдесят пять самых красивых русских девушек из числа горожан Китежа. Через двадцать минут бесовская вакханалия закончилась, и шаманы с пеной у рта все разом упали ниц.
Первым поднялся великий Хаган. Он велел своим приближенным разжечь костер, а над ним подвесить котел. Те незамедлительно выполнили указание хозяина. Тогда Хаган распорядился, чтобы в пустую емкость насыпали снега. И это указание его слуги тоже сделали. И, как только они насыпали снега, он тут же в котле растаял…
Шаман кинул в котел какие-то травы, конский помет – и запах из котла пошел пренеприятнейший. Затем великий Хаган кинул горсть мерзлой земли и снега в котел, шепотку какого-то порошка – игустой, иссиня-черный дым взвился высоко вверх.
– Достигни мое земное послание высот вечно синего небаи разбуди его силы! – напутствовал шаман вращающийся спиралью дым. – Пусть оно удостоит меня своим вниманием!
Дым, к удивлению всех, улетел в небо. Варево в котле испарилось, и в нем осталась только сваренная заживо крыса и корешки неизвестных трав.
Хаган криво заулыбался, обнажив свои клыки.
– Видите, Хухэ Мунхэ Тэнгери приняло мое подношение! Оно проснулось и теперь слушает меня! – шаман упал на колени и простер руки к небу. – О, великое Синее Небо, к тебе взывает твой верный раб – Хаган. Он просит тебя лишить колдовской силы русского чародея Милонега и указать тайный путь к Кидишу! Только и всего! За это я принесу тебе в жертву самого большого и сильного быка! И, как обещано ранее, –девяносто девять уруских юношей и девушек из Кидиша! По числу наших добрых и злых богов!
Все монголы, от простых воинов до военачальников, смотрели с великой надеждой на серое февральское небо.
И вдруг завыл сильный ветер, откуда-то с небес появился черный вихрь. Он облетел все войска и вклинился в лес. Ислучилось чудо! Ураган, словно неведомыми мощными лапами, стал вырывать из земли, прямо с корнями мощные сосны, ели и березы. И валить их так таким образом, что спустя десять минут в лесу образовался просвет шириной в метров двадцать. Через него теперь могло проехать сразу девять-десять конников в ряд. И не было видно конца и края этой неожиданно образовавшейся лесной дороге. Она была на много верст. И до самого Китежа.
Батухан приободрился, а Субедей несказанно удивился. Хаган торжествующе указал в сторону просеки и возвестил громким голосом:
–О, Саин-хан добродушный, Вечное Небо услышало нас! Это тропа проложена богами через леса и болота до самого Кидиша! И нет надежнее и прямее этой дороги! Иди, Саин-хан, бери в свое владение уруский град и руби голову князю Юрию! Теперь Кидиш станет твоим! А его жители – твоими рабами! То будет славная добыча, Саин-хан!..
Шаман стал потрясать кулаками и обращаться вдаль, к какому-то неведомому сопернику:
– Милонег, ты слышишь меня?! Я одержал победу над тобой! И все почему? Мои чары сильнее твоих! И мои боги имеют огромную власть над твоими! Ты жалок, колдун! Ия смеюсь над тобой! Ты еще не дорос до меня! Я степной волк, а ты – тушканчик! Не тягаться тебе никогда со мной, урус! О, хвала тебе, Вечно Синее Небо! Хвала моим могущественным богам за ту силу и помощь что дают они мне!
Хаган истерически захохотал и упал на колени...

Монголы, добравшись до Китеж-града, стали постепенно охватывать его со всех сторон. Они двигалисьнарочито лениво и неспешно: им не впервой брать чужеземные города и свое дело они основательно знают. Да и куда торопиться? К вечеру Китеж обязательно падет – иначе они не великие завоеватели!
Иногда русские лучники пытались попасть в них, но те держались на безопасном расстоянии, скалили зубы, визжали и громко бранились, пуская время от времени свои стрелы в защитников города.
Сначала к Китежу отправился переговорщик-монгол, бывший одновременно и толмачом. Он опасливо приблизился к главным воротам и крикнул обороняющимся:
– Не бейте из луков, урусы! Выслушайте! Великий джихангир Саин-хан прибыл сюда с непобедимым войском, дабы покорить ваш город! Но он не сожжет его и не убьет жителей, если ваш князь Юрий-хан сдастся нашему правителю добровольно. Князь ваш, словно напуганный заяц, убегает от Саин-хана и прячется за вашими спинами. Юрий-хан сдает город за городом, и от этого погибают ваши братья и сестры, жены и матери. И вы это терпите?! Зачем вам, урусы, страдать из-за трусливого правителя?! Ведь мы не пожалеем никого из вас, если он в течение часа не явится к Саин-хану с дарами и низким поклоном! Где прячется ваш князь?! Выдайте его, и мы пощадим Кидиш! Саин-хан это обещает!..
Юрий Всеволодович, услышав насмешливые слова в свой адрес, вспылил и схватился за меч.
– Я зарублю эту поганую собаку! – воскликнул князь. – Подайте мне живее коня!
– Постой, княже! – Поляба Удалой схватил Юрия Всеволодовича за руку. – Они тебя с умыслом выманивают из крепости, хотят изничтожить. Не придавай значения лживым речам, сдержи свой нрав! Ежели тебя лишат жизни, кто будет руководить нами при обороне града? Сам ведаешь, без царя – земля вдова! Ты постой здесь, княже, а я немедля поговорю с этим охульником!
Правитель Владимирской Руси неохотно засунул меч в ножны, а Поляба Удалой появился между зубцами крепостной стены. Он махнул рукой парламентеру и крикнул:
– Эй, ты, ханский переговорщик, послушай меня, да зело внимательно!
– Я слушаю! – охотно отозвался монгол.
Воевода продолжил:
–Вот наши верные слова вашему хану! Мы не выдадим нашего великого князя! И не надейтесь! Но мы, жители и защитники Китежа, предлагаем вашему Батыю, или, как вы его называете, Саин-хану другое условие сдачи города!
–Пусть ваш самый сильный батыр у стен города сразится с нашим самым сильным витязем! Ежели победит наш богатырь, то вы оставите наш город в покое. Коли одолеет ваш витязь, то мы сдадимся.
Князь кинулся к воеводе и схватил за грудки.
– Да что ты такое говоришь, Поляба! Сдаться супостату?! Ты в своем уме?!
Вассал поспешил успокоить своего сюзерена:
– Не гневайся напрасно на меня, князь. Это всего лишь хитрость. Даже ежели Богуслав не сумеет одолеть вражеского богатыря, то мы все равно будем сопротивляться до последнего жителя. А коли Богуслав окажется ловчее, будем надежду хранить, то, что хансдержит слово.
Поляба подошел к Богуславу.
– Не держи на меня зла, богатырь, отправил я тебя на смертельную битву с окаянным татарином, а теперь вот думаю, да каюсь: что я скажу дочке, коли ты сгинешь за землю нашу? Как я ответ перед дочкой держать буду. Не подумал я о последствиях, старый дуралей, как и все, крепок задним умом.
Богуслав усмехнулся.
– Не тревожься, боярин, двум смертям не бывать, а одной не миновать. На миру и смерть красна. Ты все верно задумал, а я точно побью этого батыра. И тогда тебе не придется отвечать перед Дариной за меня.
Переговорщик ускакал в ставку хана. Через полчаса он вернулся к городским воротам и огласил волю Батухана:
– Уруский нойон, слушай, наш великий и непобедимый Саин-хан согласен на ваши условия! Выводите вашего батыра! Против него будет биться наш лучший воин –Кара Малай! Допустимо для каждого батыра четыре вида оружия. Пусть ваш витязь выбирает, чем будет биться. И пусть назовется именем своим, чтобы мы знали, кого будут уруские женщины оплакивать, а мы – перед кем хвалиться своей красивой победой!
Городские ворота открылись, из них выехал Богуслав на своем боевом коне. Ворота за витязем тут же закрылись. Его родители находились в это время на оборонительной башне. Мать осенила сына крестным знамением, а отец, зажав в единственно оставшейся руке меч, мысленно пожелал удачи Богуславу.
Присутствующая на крепостных стенах Велена, одетая в легкую кольчугу и вооруженная луком со стрелами, закрыла глаза и молила Господа о здравии Богуслава. Ее отец – Омеля – в тяжелой, длинной кольчуге с железными кругами и прямоугольниками на груди и, вооруженный мечом и щитом, находился рядом с ней и тоже переживал за русского витязя.
Батухан, так же, как и Юрий Всеволодович, наблюдал за своим богатырем и тоже нервничал. Батухан знал, что зрелища хочется не только ему одному, но и всем ханам, царевичам, полководцам, не говоря уже о темниках, сотниках и простых воинах. Если даже Кара Малай и сгинет, то великий хан не оставит попыток захватить город. Пусть русские на это не надеются. Хан дал слово, хан возьмет его обратно. На то она и военная хитрость. К тому же Батухан был уверен, что ему не придется выполнять свое обещания и что его батыр одолеет русского противника.
 Богуслав и Кара Малай, пришпорив коней, помчались друг на друга.Они неслись, как два урагана. Казалось, что никто и ничто не сможет их остановить в этот момент. Ни боги, ни колдуны, ни стихии. И столкновение двух воинов было ужасным! Послышался страшный треск и взвились на дыбы заржавшие кони. Тяжелые копья сломались, как легкие тростинки.
– Проклятье! – выругался Кара Малай и отбросил в сторону древко.
– Язви его дьявол! – не сдержал эмоций Богуслав и тоже избавился от сломанной пики.
Богатыри разъехались и достали другое оружие: Богуслав – тройной цепь, Кара Малай – булаву. И стали неутомимо и яростно "охаживать" друг друга. Страшно трещали шиты, звенело оружие, но никто не мог нанести сопернику смертельную рану. И вот Богуслав, изловчившись, цепом захватил булаву и выдернул из рук монгола.Булава упала на землю.
– А-а, урус-шайтан! – завизжал злобно Кара Малай и, выхватив топор, нанес невероятный по мощи удар по Богуславу.
Русич подставил щит, но он разлетелся пополам, и Богуслав, не удержавшись в седле, упал с коня.
– Мендер баатар! – взревели все монголы. – Слава батыру!
 Но Богуслав не собирался сдаваться. Едва он поднялся со снега, на него налетел Кара Малай. Монгол взмахнул топором, но русич бросился чуть не под копыта коню и, ухватив батыра за пояс и рукой скинул того на снег.
Поединщики достали мечи и размахнулись... Прочная русская сталь встретилась с монгольской. Раздался звон и из скрещенных намертво клинков посыпались желто-белые искры.Решающая схватка началась! Удары следовали за ударами. Булатные клинки, рассекая морозный воздух, порой в доли секунды переходили из одной плоскости в другую – так умело воины наносили колюще-режущие удары. Бойцы тяжело и прерывисто дышали.
Кара-Малай непростительно широко замахнулся мечом, а Богуслав, изменив в последний момент первоначальную траекторию клинка, успел нанести сильный режущий удар, который и пробил кольчугу монгола в области печени. На кольчуге появилась красная продольная полоса, и из нее засочилась кровь. Богуслав быстро ушел в бок. Кривой клинок монголаа лишь разрезал пустоту. Кочевник выронил из рук меч, опустился на колени, его удивленные глаза начали затуманиваться. Жизнь стала стремительно уходит из его тела.
– О, бог войны Сульдэ, возьми меня навеки в свое небесное войско,– прохрипел Кара Малай и упал замертво.
Богуслав торжествующее поднял окровавленный меч вверх.
– Я победил его! – прокричал богатырь, с трудом взвалил поверженного противника на плечи, подошел к монгольскому жеребцу и, положив батыра поперек седла, отправил коня к монголам. А сам, запрыгнув на Смелого, поскакал к уже открытым воротам.
Батухан сильно вознегодовал:
 – О, Вечное Небо, ты отвернулось от меня! Русская земля богата батырами. Едва я избавился от рязанского витязя Коловрата Неистового, который убил брата моей жены Хвостоврула и других сильных монгольских батыров, как появился новый – из Владимирской земли! Так они поубивают всех моих лучших воинов! Но напрасно они ждут, что я сдержу свое слово! Как говорит наша монгольская половица: собаки любят вилять хвостом, а ханы – изменять обещаниям. Я нарушу свою клятву и прикажу штурмовать Кидиш, и никого из урусов не пощажу, а к голове великого князя я хочу прибавить еще голову этого светловолосого витязя! Русские сильны по одному, а мы сильны своими туменами. На штурм, мои верные воины! Вперед!..
Субедей возразил:
– Великий хан, может, на время отложим штурм? Не прибыли еще наши осадные орудия...
– Я не буду ждать, Субедей-багатур, когда прибудут осадные орудия, я прикажу немедленно атаковать Кидиш! – сказал Батухан полководцу. – Мы справимся с урусами без катапульт и стрелометов!
– Саин-хан, тогда погибнет много людей. Урусы тоже отменные воины и положат немало наших батыров. Чего стоит только этот светловолосый русский воин, что побил Кара Малая.
 Но Батухану не жаль было воинов и совершенно безразлично, есть или нет их уважение. Одним воином больше, одним воином меньше. Главное – его амбиции. Он должен быть под стать своему великому деду Чингисхану и завоевать еще больше вражеских территорий. Сегодня Батухан жаждал славной добычи, поэтому и торопился атаковать город. Хотя, конечно, он мог подождать и избежать ненужных потерь в воинской силе: уже через "Хагановскую просеку" с помощью сотни быков и лошадей двигались к Китежу осадные орудия.Тангутские, китайские, чжурчжэньские. Боевые повозки, различные типы катапульт, многолучные стрелометы, а также тяжеловесные тройные арбалеты, которые обслуживали не менее сто человек. Монголы везли ручные и осадные снаряды, начиненные порохом и другими горючими материалами.Но Батухан ненавидел чего-то или кого-то ждать. Его желания – закон!
...Поляба Удалой нахмурился.
– Батый не сдержал слова! Великий князь, будем отбиваться из-за всех сил.
– Придется, – сказал князь и обратился рассерженно к Богуславу: – Так где твой колдун, витязь?
Богатырь замешкался.
– Он должен скоро появиться.
– К тому времени, как он появится, нас всех здесь перебьют! И почто я вступил в переговоры с этим обманщиком-волхвом?!
Богуслав все смотрел по сторонам: и в самом деле, где волхв?! Неужели передумал помогать им?!
Велена подошла к Богуславу и сказала:
– Я буду биться рядом с тобой. Не прогонишь?..
Богатырь пожал плечами.
– Каждый волен защищать свою землю, я здесь тебе не указ. Только не девичье это дело. Шла бы ты домой, Велена.
– Не уйду! В лихое время для отчизны сражаться за Русь – это самое первое и правое девичье дело! Я тоже хочу бить супостата. Батюшка меня в детстве учил стрелять из лука, на охоту брал, и я редко промахивалась.Так что, Богуслав, остаюсь подле тебя али как?..
– Право твое.
–Вот и славно...
В это время, запертая своим отцом, Дарина усердно молилась богу о том, чтобы тот сохранил жизнь Богуславу. Ее служанка Агафья примчалась из крепости и, став под дверью, закричала:
– Госпожа, что я видела, что я видела!
Боярышня бросилась к двери.
– Да говори скорей, что там происходит!
– Твой Богуслав...
– Что Богуслав?! – душа Дарины оборвалась и ухнула в самую глубокую пропасть.
– Твой Богуслав, о Матерь Божья!..
Дарина еще больше испугалась.
– Да говори ты толком, дурная! Что с ним?! Он ранен?!
– Он в поединке одолел самого сильного монгольского богатыря! Весь Китеж глядел на его подвиг!
У Дарины отлегло от сердца.
–Славу Богу... Да святится имя твое, Всевышний, да приидет царствие твое. Да будет воля на земле, как на небе. Аминь... Спаси и сохрани Богуслава!.. Ну, ты меня напугала, Агафья, чуть рассудка я не лишилась... Скоро ли начнется штурм? И какие еще интересные вести принесла, выкладывай.
–Штурм ожидается, и уже скоро. И еще... не серчайте на меня, госпожа, коли скажу...
– Что там еще, говори, непутевая!
–Велена, в кольчуге и с луком, стоит рядом с Богуславом на крепостной стене.
Дарина вознегодовала:
–Ах она, лукавая! Ах, негодница! Все хочет от меня моего любимого увести!Как мне выбраться отсюдова, Агафья?
– Не знаю, госпожа, ключ у вашего батюшки.
– А Гаврила где? Пущай выломает дверь.
– Он там, на городских стенах, вооруженный копьем и топором, рядом с вашим батюшкой. И многие наши слуги, кто с вилами кто с ножами, с господином ушли оборонять Китеж. Только Прошка безногий, на кухне остался. И то рвался бить треклятых монголов. Даже топор заточил востро да припас до сроку. Все просьбу большую имел к другим холопам: унесите, мол, молодцы родненькие, его на руках или увезите на телеге до городских ворот. Пущай я и калека, да одного али двух ворогов сгублю. Во, какой смелый и боевой Прошка!
– Ох я бедная! Что мне делать? Как выйти из этой кельи?!
– Не ведаю, госпожа, паче не ведаю!
– Беги к батюшке и проси ключ! Скажи, мол, вашей дочери плохо, задыхается, умирает, просит помощь оказать. Вот ты, дескать, и окажешь мне выручку, только для этого отпереть дверь надобно, иначе ваша дочь погибнет. Беги, и без ключа не возвращайся!
Слезы отчаяния и обиды брызнули из девичьих глаз. И вдруг она услышала за дверью жалобное мяуканье, а затем царапанье.
– Мурена, – сквозь слезы улыбнулась боярышня. – Умничка ты моя пушистая. Ты одна меня любишь, спасаешь. Как освобожусь, накормлю тебя, не пожалею ничего... Скорей бы Агафья вернулась...
Кошка, услышав голос хозяйки, еще громче замяукала и еще настойчивее зацарапала дубовые доски. Преданное человеку животное по мере своих кошачьих сил вызволяло свою хозяйку из плена. 

 

Роман Олега МАЗУРИНА «БОГУСЛАВ из КИТЕЖА»

и авторское послесловие "СОКРОВЕННЫЙ ГОРОД"
опубликованы  в журнале «КЕНТАВР» №2-2016г. (выходит в мае)