Святослав ЯРОВ

ВАРЯГ
Отрывок из романа
ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

     Чуть разбавив свинцовую хмарь предутреннего мартовского неба, незаметно подкрался серый рассвет. Лагерь кочевников спал. Бодрствовали только дозорные,
да и те подремывали в седлах, время от времени вполглаза лениво поглядывая в сторону города, который издали походил на тёмное угловатое пятно, как будто бы подвешенное между белой, ещё покрытой снегом землей, и мало-помалу бледнеющим в преддверии восхода небосклоном.
   Ещё с вечера на окрестности опустилась неестественная гнетущая тишина, которая с наступлением нового дня лишь усугубилась. Нечто похожее бывает в суровые морозы, когда вся лесная и полевая живность предпочитает отсиживаться по норам, сберегая тепло, не нарушая покоя природы посторонними звуками, и даже обычно крикливое воронье помалкивает, смирно рассевшись на оголённых ветвях деревьев. Но где они — те морозы? Дело-то к весне. Может статься, причиной заявившиеся в эти края монголы? Как знать. Хотя, что за дело лесному зверью и глупым птахам до безбожных степняков?
     В мертвой тиши скрип отворяемых городских ворот уподобился грому среди ясного неба. Едва резкий скрежещущий звук достиг монгольского лагеря, караульщики встрепенулись, стряхнув остатки дремы, и принялись высматривать, что стало причиной нарушения спокойствия. А как только за городские стены вышли первые урусы, старший дозора немедля отрядил посыльного, и тот сломя голову помчался, дабы своевременно известить начальников всех рангов.
     Три сотни дружинников, погромыхивая доспехами и оружием, выбрались из тесноты захаба и неторопливо построились перед ним в шесть рядов. Как плотина перекрывает реку, так и они закупорили собой проход, ведущий к воротам. Потом, так же без лишней суеты, расставили перед собой рогатки и замерли в ожидании, как бы давая понять неприятелю: такой вот он — наш ответ. Коли у того есть охота биться, милости простим — за нами дело не станет. Только, уж не обессудьте, с места мы не сойдем, потому как нас супротив вашей рати горсть малая. Так что, пожалуйте вы к нам. 
   Среди тех, кто сейчас стоял под стенами города, было немало опытных бойцов, смертушке в лицо многажды смотревших и ко всему привычных. А были и такие, кому предстояло впервые пролить кровь свою или чужую — уж как получится. Эрик, с поправкой на то, что во время той короткой стычки в лесу, он и понять-то ничего не успел, конечно же, относился к новичкам. Тем более удивительно, что был он неправдоподобно спокоен. Окинув взглядом свою не шибко многочисленную, но надежно прикрытую добротной броней рать, сотник усмехнулся: может, нас и немного, зато все — ребята железные.  Что ж, вызов брошен. Обратного пути нет.
  Он видел, как от небольшой группы кочевников, маячивших в поле поодаль, отделился всадник и галопом понёсся к лагерю. Сейчас всполошит своих, что и требуется, удовлетворенно констатировал Эрик. На появление русской дружины монголы отреагировали быстро — неприятельский стан пришел в движение, засновали туда-сюда верховые. Судя по всему, Батый, он же… как его там… Саин-хан… ответ города понял и теперь вознамерился преподать непокорным урусам урок.   
    Получаса не прошло, как невеликой козельской рати, нахально, иначе и не скажешь, вышедшей за городские стены, чтобы кому-то что-то доказать, уже противостояло внушительное скопление вражеской конницы. И отряды всадников всё продолжали прибывать, ручейками сливаясь в плотную темную массу. Солнце уже взошло, и его красноватый свет придал приготовлениям кочевников зловещий оттенок.
   Как, однако, их вышколили. Дисциплинированные, как первоклашки. Никакой вольницы. Сказано, строиться — строятся. Прикажут идти в атаку — пойдут, с невольным уважением думал Эрик, наблюдая за слаженными передвижениями степняков. Он стоял в одиночестве возле рогатки, пытаясь прикинуть, сколько их уже набралось. Да, тысяч пять, наверное, есть.  А значит, имеет место примерно двадцатикратное численное превосходство. Соотношение сил, конечно, устрашающее, но рассчитывать на что-то другое с самого начала не приходилось. 
   — Сробел, что ль, варяг? — добродушно прогудел ему в ухо Возгарь, неслышно, как он проделывал это на охоте, подкравшийся сзади. 
      — Что? — вздрогнул Эрик. — А-а-а… Нет… Это я так, задумался.
     — Ништо. По дважды не мрут, а однова не минешь. Постоим за святое дело, — видимо, по-прежнему принимая недавнюю отрешенность Эрика за проявление нерешительности, на свой лад попытался приободрить товарища Возгарь.
      — Да постоим, постоим, — энергично уверил его Эрик, добавив: — Куда мы с подводной лодки денемся.
      —  Чё?
     Варяг никогда не скупился на разные заковыристые словечки, смысл которых для Возгаря оставался тайной за семью печатями. А Эрика забавляло, как этот здоровенный детина всякий раз терялся, силясь понять, о чём ему толкуют, но, так ни разу и не справившись с непосильной для себя задачей, начинал по-детски беспомощно моргать. Вот и сейчас богатырь растерянно воззрился на приятеля, а тот, не желая смущать товарища в такой момент — как-никак, предстояла серьезная драка, только широко улыбнулся в ответ и успокаивающе толкнул  приятеля плечом куда-то в район могучей груди.
    — Да ни хрена я не боюсь, друг Возгарь. А понадобится, так и поляжем. Только мы здесь не для того, сам поди знаешь…
    Договорить он не успел. Ощутимая вибрация под ногами и гулкий, постепенно нарастающий топот множества копыт заставили его бросить взгляд в сторону неприятеля. Началось. Конница пришла в движение. Рванув поводья и взяв с места в карьер, степняки понеслись вперед. Из-под конских копыт брызнул во все стороны раскисший снег, и несколько тысяч всадников, уставив тяжёлые копья, визжа и завывая, ринулись на русских. Противников разделяло больше полуверсты, но расстояние быстро сокращалось. 
        — Ну, хватит разговоры разговаривать. Давай на правый край, — торопливо сказал Эрик и легонько подтолкнул Возгаря в нужном направлении, напомнив: — Да смотри, пока не скажу, назад ни шагу. — После чего занял свое место в строю и протяжно скомандовал:  —  У-у-прись!
        Приказ эхом раскатился по строю. Стоявшие в первом ряду дружно воткнули древки тяжелых копий в землю, наклонили их вперед и, прикрывшись щитами, приготовились к сшибке. Дружинники второго ряда тоже выставили рогатыни, положив их на плечи стоявших впереди. То же проделали и ратники третьей линии.
    На них стремительно надвигалось несчетное множество заматерелых рубак, столкновение с которыми не сулило ничего доброго. Пытаться описать ощущения человека, на которого несется вооруженная до зубов смерть, в виде полутумена монгольской конницы, бессмысленно. Словами этого не передать. Земля дрожит под ногами. Не фигурально выражаясь, а действительно содрогается от тяжкого топота приближающейся чертовой уймищи людей и лошадей. Многие тонны плоти и стали мчатся прямо на тебя и тех, кто рядом, с одной-единственной целью: смести, растоптать, уничтожить. В довершение всего на тебя обрушивается рвущее барабанные перепонки, изрыгаемое тысячами глоток: «Хур-р-ра!», от которого мороз по коже продирает. Такую картинку и звук никакой 3D не обеспечит. Ощущение — врагу не пожелаешь.
    А всадники всё ближе. Избор, в былые времена имевший дело с монголами, уверял вчера Эрика, что, дескать, напролом они не попрут, мол, станут, как у них заведено, сыпать стрелами издали, норовя причинить максимальный ущерб, и только потом уже пойдут в атаку. Что-то непохоже. Эта орда и не думала останавливаться — она, словно разгоняющийся локомотив, лишь набирала и набирала обороты. Трудно сказать, почему сегодня кочевники изменили своей излюбленной манере ведения боя и не стали расстреливать пешую рать из луков с безопасного расстояния. Может, расслабились от ощущения собственного превосходства над кем угодно. Ну что такое, в самом деле, какие-то жалкие три сотни против такой силищи?! Не стоит и стрел тратить! Или, празднуя прошлые успехи, перебрали вчера кумыса и до сих пор не очухались… Так ли, нет ли, но  степняки шли в лобовую.
   Земля под ногами ходуном ходит. Конница совсем рядом. Хур-р-ра! Уже видны разинутые в крике рты желтолицых всадников. Их копья чуть приопускаются вровень с грудью русских пешцев — целят чтоб наверняка. Хочется, как в раннем детстве, с криком «мама» стремглав бежать прочь, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого ужаса. Но ноги, будто вросли в землю, и ты остаёшься стоять в строю, прикрывшись щитом и сжимая в руках древко копья, которое единственное способно хоть как-то помочь тебе выжить.
      А ещё рядом, плечо в плечо стоят твои соратники, которые пришли сюда вместе с тобой, чтоб встретить врага, биться с ним и, если потребуется,  умереть. Наверняка каждому из них тоже хочется оказаться где-нибудь в другом месте, но они все как один стоят здесь. И тогда тебе становится стыдно за секундное малодушие, и ты вспоминаешь, как побеждал свой страх, будучи ещё мальчишкой. Нужно всего-то обмануть себя — дождаться той секунды, когда бегство станет бессмысленным, и тогда тебе придётся биться не на жизнь, а насмерть. Отчаяние и безнадёжность, как и тогда в юности, придадут смелости. Ты вынужден будешь драться и показать всё, на что способен… Чтобы избавиться от одолевающих мыслей, Эрик тряхнул головой. Ну всё. Хватит аутотренинга — они совсем рядом. Сейчас…
   Вероятно, удар конницы был бы страшен, и никакие рогатки не помогли бы, но за считанные секунды до казавшегося неизбежным столкновения случилось то, чего Эрик ждал, как манны небесной. В самый последний момент, когда казалось, что никто и ничто уже не сможет помешать конной армаде обрушиться всей своей мощью на отчаянных смельчаков, заступивших им проход в захаб, манна не манна, но кое-что с неба действительно посыпалось. Когда до ощетинившейся копьями русской дружины монголам оставалось десятка три саженей, с высоты крепостной стены на головы атакующих обрушилась туча — ну, форменная туча! — стрел, произведя в первых рядах наступающих чудовищные опустошения.
   Избор воинскую науку постиг в совершенстве и подгадал вступить в дело как нельзя более своевременно. Подобное развитие событий, хоть и с невысокой степенью вероятности, но все же предусматривалось. Воевода выставил на стену всех, кто способен был стрелять из лука. Набралось таких порядочно — под три сотни. И теперь стрелки садили по неприятелю залп за залпом, не жалея боеприпасов. Смерть косила всё живое без разбора. Всадники и лошади, утыканные стрелами на всем скаку валились на землю, загромождая собой путь следовавшим сзади. Снег обагрился кровью и покрылся телами убитых и раненных людей, бьющихся в агонии или уже мертвых животных, по которым, давя и топча поверженных, проносились всё новые и новые всадники, лишь для того, чтобы в свою очередь угодить под смертоносный ливень из стрел.            
  Из-за недостатка свободного пространства, ни остановиться, ни изменить направления движения монголы не могли. Вероятно, самым разумным для них было бы повернуть назад, вырваться из капкана, в который они так опрометчиво угодили, однако, смерть ждала их не только впереди, но и сзади. Ходили слухи, что у монголов отступление приравнивается к бегству, а за бегство с поля боя не сносить головы. Вот и выходило, что им не оставалось ничего иного, кроме как, не считаясь с потерями, довести дело до конца, то есть опрокинуть козельскую дружину и на её плечах ворваться в крепость. К тому же опыт подсказывал, что чем ближе они будут к урусам, тем больше вероятность того, что им перестанут досаждать лучники со стен, опасаясь ненароком перебить своих. Поток всадников, хоть и существенно замедлился, но, оставляя за собой груды убитых и раненных, продолжал надвигаться на изготовившихся к бою русских ратников.
    Стало очевидно, что, чем-то сокрушительным, сметающим всё на своем пути, разудалая кавалеристская атака уже не станет. Сбившаяся с хода конница, ослабленная серьезными потерями, утратила пробивную силу, и, хотя, лавина всадников докатилась до русских, ожидаемой жёсткой сшибки не произошло. Монголы, словно стрела на излете, наскочили, но не протаранили, увязнув в рогатках. Хлипкие с виду, деревянные заграждения устояли, окончательно смешав ряды наступающих. Правда, некоторые, особо прыткие, с ходу пытались перескочить через преграду, и кое-кому это даже удалось, но гриди, дружно приняли их на рогатыни. Одного такого торопыгу Эрик без особых усилий сразу отправил к праотцам. Тот сам на всем скаку налетел на копье.
   Дальнейшее имело мало общего с лихой сечей в чистом поле и напоминало схватку регбистов — кто кого перебадает. Кони беспомощно топтались перед заграждением, их ездоки, не имея возможности воспользоваться в возникшей сутолоке луками, пытались достать копьями русских пешцев, которые, в свою очередь, тыкали рогатынями в морды лошадей, отпугивая животных, что создавало ещё больший хаос.

Роман Святослава ЯРОВА  «ВАРЯГ»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №10 за 2017 год (ОКТЯБРЬ)