Ирина ДЕГТЯРЕВА
МЕНЕДЖЕРЫ ХАЛИФАТА
Отрывок из романа

…Место встречи выбрали в стороне от блиндажа, за каким-то низким строением без окон, напоминающим складское помещение. С противоположной стороны тянулся бетонный забор местами в выбоинах и проходах, проделанных, видимо, местными, которым лень было идти в обход.
Глянув на этот забор из окна «Лады», Горюнов подумал, что лучшее место для засады сложно придумать. Удобно закрыть с двух сторон, как в тоннеле, и покрошить всех из КПВТ*(*крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый). А чего? Тут нравы простые, подгонят БТР запросто. С боевиками церемониться не станут. Но это в том случае, если Хамазана, в самом деле, прищучили и он выдал, что оружие собирался продавать именно игиловцам.
Хамазан тоже приехал на машине, старый темно-синий «жигуленок» остановился метрах в пятидесяти за выступом склада. Помигал фарами издалека. Наргизов помигал в ответ. В той машине сидели трое.
– Он разве не один должен был прийти? – спросил Горюнов, пытаясь разглядеть лица людей в машине.
– Не знаю, – слегка смутился Шамиль. – Мы это не оговаривали. Что я стану ему диктовать, что ли? А он сам и не сказал. Боится, наверное. Это охранники. Сейчас подойдем к нему, переговорим… Зелимхан, пересядь за руль. Азали и Магомед, вы со мной.
Горюнов не стал препираться и напоминать, кто тут главный. Он вышел из машины и незаметно снял пистолет с предохранителя. Они приближались к «жигулям», и у Петра ноги словно свинцом налились, вдруг возникло ощущение, что он у кого-то на мушке. Такое острое чувство, что мороз по коже продрал.
Первым приблизился к машине Наргизов, наклонился к опущенному стеклу. Что-то сказал, ему ответили. Было довольно пасмурно, но выглянувшее солнце подсветило салон автомобиля, и вдруг Горюнов увидел в салоне Юрасова. Мелькнула мысль, что Николай участвует в какой-то спецоперации, но тут же припомнились странные расспросы Александрова о Юрасове.
Склонившийся к окну машины, Наргизов неожиданно резко выпрямился и глянул в сторону Горюнова поверх крыши машины. По его взгляду Петр понял, что Юрасов не участвует ни в какой спецоперации, а занимается здесь чем-то другим…
На его месте Петр, наверное, попытался бы уехать отсюда как можно быстрее. Но так он подумал только в первую секунду. Где гарантия, что бывший сокурсник не видел его лица? А значит, живи в страхе, что тебя вот-вот арестуют, а для начала возьмут под наблюдение, и он, Юрасов, может, не сразу его выявить. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Скорее всего, подобные мысли промелькнули в голове Юрасова стремительным аллюром. И сформировалась единственно правильная в данной ситуации мысль – уничтожить Горюнова и решить тем самым все свои проблемы.
Однако не могло быть уверенности, что его уже не выявили раньше и что сегодняшняя встреча не проходит под наблюдением спецслужб. Но, как бы то ни было, надо стрелять, прорываться и уходить за границу. Так он, по-видимому, рассудил, и стекло стало опускаться около пассажира, сидящего за водителем, ближайшего к Горюнову, оказавшегося посередине дороги между «жигулями» и бетонным забором.
Также Юрасов успел сказать Шамилю пару слов о Горюнове. В неведении о подлинной личности «араба» пребывал только Зелимхан, оставшийся за рулем «Лады». Но он быстро догадается по диспозиции, кто здесь лишний. Тот, по кому начнут стрелять. Ждать, когда его будут расстреливать, Петр не стал. Едва увидев ствол пистолета, показавшегося над кромкой оконного стекла, он начал стрелять.
Первым выстрелом нейтрализовал того, кто целился, затем выстрелил в шофера «жигулей», чтобы боевики не смогли уехать. Но тут же началась ответная стрельба со стороны Юрасова и Наргизова. Подключился и Зелимхан, выскочив из машины. Он присел за крылом «Лады» и стрелял с колена из «Стечкина».
Горюнов больше опасался Юрасова, осознавая уровень его подготовленности. Но на деле серьезным стрелком вдруг оказался Зелимхан. И его устойчивая поза, и кучность стрельбы говорили о том, что он занимался этим профессионально. Либо на войне, либо служил в армии, либо был спортсменом-стрелком.
Петр перекатился несколько раз через голову. Но не мог же он кувыркаться так слишком долго, как рыжий на ковре. В рыжего хотя бы зрители не стреляют, только аплодируют. Тут вместо аплодисментов – искры, выбитые пулями из асфальта, справа и слева, и впереди.
Горюнов перебежал с линии огня, пытаясь укрыться за «жигуленком». Но там за колесом притаился Наргизов – между стеной и машиной. Он был ранен, под ним уже изрядно натекло крови, как успел заметить Петр, но стрелять от этого хуже Шамиль не стал – вдолбили ему инструктора в Сирии навыки. Под страхом смерти быстро всему учились.
Беспокоил не столько подбитый Наргизов, сколько не прекращающий стрельбу Зелимхан. Горюнов перебежал за выступ дома и за несколько секунд передышки сменил магазин в ТТ и почувствовал, что голень мокрая. Брючина заметно потемнела и прилипала к ноге.
Ругаясь то по-арабски, то по-русски, он прикинул, добежит ли до дыры в заборе? Уж больно четко работает Зелимхан. Высунувшись на мгновение, Петр получил порцию каменной крошки в лицо и в глаза, но успел увидеть, как сюда бежит Игорь Тарасов. Невысокий и атлетичный, бежал он, как спринтер, и стрелял на бегу, не давая Зелимхану высунуться. Петр выскочил из укрытия, поддержав Тарасова огнем со своей стороны.
Краем уха он услышал какой-то шум за спиной. Успел обернуться и заметить выползающий из-за угла БТР. Тарасов подстрелил-таки Зелимхана. А сидевший рядом с Юрасовым на заднем сиденье боевик, в которого Петр выстрелил первым, оказался жив. Он отпер дверь, вывалился наружу и, падая, швырнул что-то в Горюнова. Тот не сразу смекнул, что летевшая в него бутылка – это «коктейль Молотова».
Вспыхнула брючина, и ему пришлось сбивать пламя, стянув с себя ветровку. Его волновал БТР за спиной, но тот пока тарахтел, не приближаясь и не стреляя. Под прикрытием брони находились бойцы спецназа, наблюдавшие за тем, как боевики уничтожают друг друга.
Горюнова волновал Юрасов. Ему хотелось взять его живым. Петр быстро приблизился к боевику, запустившему в него бутылкой, и откинул от него в сторону ПМ. Раненый тяжело застонал. Горюнов заметил, что попал ему то ли в голову, то ли в шею – все было залито кровью. Перешагнув через него, Горюнов сунулся было в машину, но в салоне никого не было, пахло порохом и кровью. Вдруг из-под днища «жигулей» под ноги Петру выкатилась «эфка», ребристая, готовая взорваться.
Петр успел подумать: «Если она со спиленным замедлителем, мне хана!» – и бросился за багажник «жигулей». Уже падая, чтобы не задело осколками, он получил в спину крепкий толчок взрывной волной, которая его, уже потерявшего сознание, протащила по асфальту несколько метров.
Он не слышал, как взревел мотор «Лады». Перебежавший в ту машину Юрасов рванул на ней в противоположную от БТРа сторону, хотя не мог не понимать, что район окружен, раз уж и тяжелую технику подтянули. Юрасов, наверное, решил, что спецоперация инициирована Горюновым.
В это же время из-за бетонного забора полезли спецназовцы, и Тарасов не успел подбежать к полковнику, лежащему на асфальте лицом вниз. Тогда Игорь отбросил пистолет в сторону, успел достать удостоверение и поднял руки над головой, держа в правой удостоверение.
– Парни, я свой! – крикнул он. – ФСБ!
– На землю! – рявкнул спецназовец в маске. Он был готов к провокациям от боевиков. Нельзя исключать, что этот человек с удостоверением снаряжен поясом шахида и унесет с собой несколько бойцов, когда те приблизятся.
Тарасов лег покорно, понимая, что чем быстрее он это сделает, тем быстрее поможет полковнику. Удостоверение тщательно рассмотрели.
– Братцы! – еще лежа на асфальте, воззвал Тарасов. – У нас тут свое мероприятие было. Там, около «жигуленка», лежит мой командир. Он ранен. Его удостоверение у меня в кармане. Надо быстрее оказать ему помощь.
Игорь и не собирался показывать удостоверение Горюнова. Им совершенно необязательно знать его настоящее имя.
– Остальные кто? – басом спросил другой спецназовец. – Вставай, капитан.
– Игиловцы, – пробормотал Тарасов, устремляясь к «жигулям».
– Пропустите! – крикнул спецназовец своим, уже осторожно осматривавшим «жигули» и лежащих на дороге мужчин. – Это свой! «Скорую» сюда! Тут раненые.
Тарасова сразу не подпустили.
– Да он же араб! – сказал кто-то из бойцов с опаской.
Контуженый Горюнов бормотал что-то на арабском. Он был дезориентирован. В его уже не раз контуженную голову (это была третья контузия за два года) втемяшилась идея, что он в Багдаде во время вторжения американцев. Петр видел людей в камуфляже и костерил их на чем свет стоит, обвиняя во всех смертных грехах, сообщив, что он обычный мирный багдадец, парикмахер, и не приверженец Саддама.
Тарасова все-таки пустили. Спецназовцы уже перевернули Горюнова на спину, а Игорь помог ему сесть.
– Петя, – позвал Тарасов, заглядывая в лицо полковнику. – Ты как? Говори по-русски.
У Горюнова наконец промелькнула в глазах хоть какая-то мысль. Узнавание. Он, чуть заикаясь, хрипло спросил:
– Где Юрасов? – потом сообразил, что Игорь не знает, о ком идет речь, и добавил: – Куда д-делась «Лада»? Ее п-перехватили? Там предатель. Он чуть меня не прикончил. Сообщи Уварову. Срочно!
– У вас кровь, Петр Дмитрич, – Тарасов стал говорить официально, смекнув, что полковник уже приходит в себя и не оценит фамильярность капитана. – Сначала надо в больницу.
– Ты слышал, что я сказал?
Подошел спецназовец, присел на колено около Горюнова.
– Вот ИПП*(*индивидуальный перевязочный пакет), – он протянул пакет Тарасову и ножом вспорол брючину Петра. – Тут пулевое, – присвистнул он. – Однако сквозное. Кость, наверное, не задета.
– Ну и хорошо, – отмахнулся Горюнов, не чувствуя пока боли. – Игорь, в «жигулях» должно быть оружие, которым он торговал. Осмотри сам. С теми номерами сверь, ну ты знаешь, о чем речь…
Тарасов не знал. Но не стал спорить с полковником. Оглянулся в поисках «скорой». Он хотел отправить раненного и начать разгребать то, что они здесь наворотили с невесть откуда взявшимся спецназом.
– Кто прислал спецназ? – Горюнова посетила та же мысль. – Выясни обязательно. Пусть Уваров надавит на местных коллег, чтобы знать весь расклад.
Его беспокоило, что и Юрасов мог быть тем, кто вызвал спецназ, а Петр его записал в предатели. Может, Николай сейчас то же самое думает про него.
Горюнов понял, что контузия сказалась на его логике и способности размышлять здраво. Где он, а где Юрасов? Если Николай запланировал спецоперацию, то почему сбежал?
Тарасов, к счастью для Горюнова, не знал арабского. Уже оказавшись в госпитале, в отдельной палате, которую ему организовал деятельный Игорь, Петр вспомнил свое состояние наваждения и то, что плел, и покраснел от этих воспоминаний. Часа через два, когда ему обработали огнестрельную рану и ожог, он почувствовал боль во всем теле. Другой бы пластом лежал, но не он.
Горюнов благодаря Тарасову вооружился ноутбуком и сигаретами. Он задымил палату, несмотря на возмущение врачей и медсестер, втайне надеясь, что из-за дерзкого поведения его быстрее вытурят отсюда.
Но седой зав хирургическим отделением только посмеялся, предположив, что беспокойный пациент долго не продержится – коктейль из никотина и контузии вещь взрывоопасная. Каково же было удивление доктора, когда он заглянул через пару часов в палату, рассчитывая застать Горюнова побледневшим и с лотком в обнимку. Но увидел Петра сидящим на постели в казенной темно-синей пижаме, с сигаретой в углу рта, просматривающим новости в Интернете.
Петр обнаружил там несколько сообщений о том, что в Старопромысловском районе Грозного сегодня проводилась контртеррористическая операция. И она еще продолжается. В ходе спецоперации убиты четыре боевика, легко ранен один полицейский. Другой источник сообщал, что убито трое боевиков: Шамиль Наргизов, Зелимхан Кашанаев и Магомед Мирзоев. Ранено трое полицейских, один из которых тяжело. Фигурировала информация, что боевики прошли подготовку в Сирии и планировали серию крупных терактов.
Горюнов всю эту информацию изучал с вполне конкретной целью. То, что имеется в открытом доступе, станет известно и Байматову с Ашрафовым. Если удастся каким-то образом их найти и снова выйти с ними на связь, надо чтобы у них не было подозрений в отношении Азали. И больше всего в этой связи Петра беспокоил пропавший Юрасов. У Николая наверняка есть связь с Хабибом, и он может предупредить его о том, кто такой Азали, а тот в свою очередь сообщит Байматову. Тогда при появлении Горюнова боевики просто убьют его.
– Тебя положили в госпиталь ветеранов войн, – со смехом сказал Зоров, появившись в палате и скрывая за иронией волнение. – Значит, в ветераны уже записали.
– Это для конспирации, – пробурчал Горюнов, заглядывая с любопытством в пакет, который Мирон положил на край кровати. – Ты сигареты принес?
– Там одежда. Твою же изрезали. Я с самолета прямо сюда. И какие тебе сигареты? Ты зеленого цвета.
– Где Тарасов? Я дал ему поручения. Почему он не докладывает? – Петр сердито отпихнул пакет.
Зоров оглядел палату и вздохнул:
– У тебя что тут, штаб-квартира? Тебе лечиться надо… Ну ладно, ладно. Не смотри волком. Тарасов все узнал и доложил мне. Он бегал по городу так, что кроссовки дымились. Тебя устраивал в госпиталь, вышел на местных коллег после звонка Уварова, оружие изъял из машины...
– Ну!
– То самое, – кивнул Зоров, присаживаясь на стул у окна. – Номера не сбиты. Вся партия из войсковой части. Значит, этот твой Юрасов причастен к хищениям.
– Думаю, дело куда серьезнее. Его рекомендовал Хабиб из Турции. Значит, он с ними там плодотворно сотрудничает. Это другой коленкор.
– Ну да, – согласился Зоров, устало потерев лицо. – Это не только 226-я*(*хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств) статья, но и 275-я**(**государственная измена).
– Меня в большей степени беспокоит, что Юрасик занимался шпионажем на регулярной основе.
Горюнов вспомнил, что Николай при их встрече в ресторане допытывался про Мура. Кто хозяева Юрасова – турки или американцы? Могло статься, что пропажа Сабирова напрямую связана с теми расспросами Николая.
– Уваров распорядился подлечить тебя и возвращаться нам в Москву. – Зоров хлопнул себя по колену. – Надо было их всех сразу задерживать! Где теперь будем искать? Или найдем по дымному шлейфу от взрывов?
– Не дай бог, конечно! – Горюнов встал, поморщившись от боли, прошелся по палате. – Если бы мы их взяли еще тогда, не знали бы про Юрасова, да и про Зелимхана и Магомеда.
– Так-то оно так, но Байматов в Москве и опасен чрезвычайно. Ты же понимаешь, нас по головке не погладят, что мы его упустили.
– Что это вы ходите?! Немедленно ложитесь! – В палату вошла полная медсестра-чеченка в платке с флаконом для капельницы. – Вам доктор что велел?
– Петр, я пойду, – поднялся Зоров, одергивая пиджак. – И правда, лечись. Все потом.
– Погоди, – Горюнов косо поглядел на медсестру, готовившую капельницу. – Мой ТТ у Тарасова?
– Ты считаешь, что кто-то может сюда заявиться?
– Да нет. Ты мне не сказал главного. Погоди. – Он сердито взглянул на медсестру: – Ну вы уже воткните эту капельницу, в конце концов, и оставьте нас наедине!
Зоров едва сдержал смех. И замер около двери. Медсестра управилась с капельницей, проходя мимо Зорова, пробормотала: «Буйный какой-то!» – и добавила громче: «Когда лекарство закончится, нажмите синюю кнопку».
– Кто инициировал антитеррористическую операцию?
– Информация поступила от агента, – издалека начал Зоров. – Это один из тех двоих, которые были с Юрасовым.
– Который? Кто был за рулем?
Зоров достал из кармана фотографии с места перестрелки, нашел нужную и протянул Горюнову.
– Да, это водила, – Петр с досадой поглядел на капельницу, которая привязала его к койке. – Я его укокошил.
– Не преувеличивай свои стрелковые таланты, – хмыкнул Зоров, пряча фотографии в карман. – Он тяжело ранен, но пока жив.
– Наверное, это про него написали, что один тяжелораненый, – задумчиво произнес Горюнов. – Не знали, к кому его причислить – к боевикам или полиции. Он агент или сотрудник?
– Агент. Тот, с кем я разговаривал, не особо расстроен по поводу его ранения. Агенту не слишком доверяли, и теперь его уже засветили, использовать для дальнейшей работы не смогут.
– Где он?
– В четвертой клинической, в реанимации. Нет-нет, – Зоров сделал шаг к койке, заметив, что полковник делает поползновения выдернуть иглу капельницы из вены. – Он не в состоянии разговаривать. А ты не в состоянии куда-то ехать. Как только он придет в себя, я поговорю с ним. Набросай вопросы…
– Мне необходимо переговорить с ним лично, – возразил Петр, откинувшись на подушку, чувствуя, как снова подкатывает тошнота. – Когда он сможет. А пока выясни у его куратора подробности их сотрудничества, – он усмехнулся. – Откуда там ноги растут? По чью душу работали? Доложишь мне сразу же, когда будет информация. Сбежавшего ищут?
– Пока по нулям, – Зоров явно что-то хотел выяснить, но никак не решался. Наконец спросил: – Игорь рассказал, что ты был не совсем адекватен после контузии. Ты же понимаешь: он изложит все в рапорте.
– Посмотрел бы я на него, если бы ему под ноги «эфку» кинули, – проворчал Петр. – Если хочет потерять мое хорошее расположение, пусть пишет.
– Да ладно тебе, это же твое здоровье, в конце-то концов. Подлечись как следует, – Мирон нарочно припугнул полковника, зная, что Игорь не станет в рапорте описывать эти детали.
Вечером Зоров заглянул к Горюнову уже с новостями от куратора агента. Петр тосковал от бездействия и поднявшейся температуры. Он не умел болеть и тяготился своим недомоганием.
Новость о том, что агент работал в Грозном, все это время не выезжал из города, и тем более в Гудермес, настроения не улучшила. По всему выходило, что Юрасов взял с собой случайных людей. Нечистых на руку, людей вне закона, но тех, кто не настучит. Николай прокололся, но выиграл по-любому и в главном – этот водитель ничего о нем не знал. О предстоящем мероприятии своему куратору водитель сообщил только время встречи и что речь идет о продаже оружия игиловцам. Про Юрасова сказал лишь, что человек из Гудермеса, некий Дирар.
Ночью водитель скончался, не приходя в сознание, обрывая вялые надежды Горюнова разведать что-то про возможное местонахождение Юрасова. Да и что мог знать этот человек?
Выезды из города перекрыли еще днем, сразу после перестрелки, стараниями Тарасова, но уже утром вместе с новостью о кончине агента Зоров принес Горюнову известие о брошенной у рынка «Ладе». Никаких следов, только кровь в машине той же группы, что у Юрасова.
Даже если он и ранен, ему не составит труда умело загримироваться и уйти из города. Эксперт по количеству крови в салоне машины предположил, что ранение несерьезное.
Николай наверняка заранее готовил пути отхода. Теперь ему в России делать нечего. Он устремится за границу. Тут должен постараться Уваров, предусмотреть все вероятные пути перехода и перекрыть их.

Роман Ирины ДЕГТЯРЕВОЙ «МЕНЕДЖЕРЫ ХАЛИФАТА»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №02-2019 (выходит в ФЕВРАЛЕ)