Василий МОИСЕЕВ

 

 

 

 

СТАВКИ на СУДЬБУ
Отрывок из романа
ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Варя все-таки опоздала, в палате она появилась, когда дедушку с каталки переложили на койку и когда, главное, он уже открыл глаза, отойдя от наркоза. Для Кузьмича наступал самый болезненный момент, теперь с каждой минутой наркоз будет ослабевать, покидая обезболенное им временно тело, и освобождать место для боли. Без обезболивающих уколов не обойтись. Присутствие в палате Львовича и медсестры Варя объяснила именно этим обстоятельством и немного успокоилась. Прошла к койке, положила руку на бледный лоб.
– Как ты, дедуля?
Кузьмич повел глазами на доктора, сказал полушепотом:
– Живой, как видишь… Бабке звонила?
Варя кивнула, улыбнулась.
– А почему слезы на глазах? – едва слышно спросил Кузьмич, то ли еще толком не придя в себя, то ли не желая быть услышанным. – Что случилось?
Варя энергично покачала головой, широко и радостно улыбнулась. Достала платок.
– Я от радости. Ты хоть и крепкий у нас, но операция есть операция...
Она обернулась к доктору. Львович бодро подмигнул.
– Я ни минуты не сомневался в Кузьмиче, иначе разве предложил бы операцию.
Кузьмич повел взглядом по палате, словно не веря, что снова вернулся на привычное место. Дядя Митя и Виктор улыбались, придержав все вопросы на завтра, когда Кузьмич немного восстановит силы. Пока ему достаточно любимой внучки, ну и, понятное дело, короткого общения с врачом. Без этого нельзя.
– Если надо будет обезболивающий сделать – зовите Лену, не стесняйтесь, – наказал Львович, глядя на Варю. Будто догадывался, знал о ее разрыве с Геннадием и что у нее нет никаких планов на вечер.
Варя согласно кивнула.
– Побуду немного. Подожду, пока дедушка заснет.
На груди доктора зазвучала мелодия. Львович вытянул мобильник, глянул на номер и вздернул брови. Сказал радостно:
– Ух ты, какие люди на проводе. Привет, студент. Слушаем тебя.
Дядя Митя непроизвольно перевел взгляд на койку под телевизором. Львович с улыбкой слушал, не спуская взгляда с Кузьмича. Видимо, студент интересовался его здоровьем.
– Операция прошла хорошо, как ожидалось, – бодро доложил доктор. – Молодец, что переживаешь. Спасибо, обязательно передам. Варя тут, в палате. Не знаю, почему она не отвечает, выключила телефон, может. Как сам, как нога? Ну и слава Богу, если уже забыл о травме. Заезжай, мы будем рады. Хорошо, сегодня же и передам. Спасибо, тебе тоже всего самого доброго. Ждем. Привет родителям.
Львович выключил телефон:
– Студент звонил, здоровьем Кузьмича интересовался. Приветы всем передает, выздоровления желает.
– Спасибо ему, – сказал Кузьмич и упрекнул внучку: – Что ж это ты, дала парню телефон, а на звонки не отвечаешь? Позвони, спасибо скажи. А парень хороший, не чета Крылову.
Варя глянула на доктора. Вернее, на его широкий карман. Львович догадался, что у нее нет номера «студента». Протянул мобильник. Пока Варя переписывала в свой мобильник номер, наказал Лене:
– Наведайся, пожалуйста, в мой кабинет, принеси три пакета. Они в верхнем ящике стола лежат.
Лена появилась через две минуты, и все это время Львович смотрел на обитателей палаты с загадочной улыбкой. Виктор загорелся было блеснуть догадливостью. Однако вспомнил неожиданное появление в палате холодильника, телевизора, внесенные каким-то доброжелателем деньги на операцию Кузьмичу и промолчал. Кто предвидел такой поворот? Никто. Так и с пакетами. Может, пакеты вообще не имеют никакого отношения к обитателям палаты, ведь их четверо, а пакетов три.
Виктор ошибся, чудеса продолжались. Сказочник-доктор бережно достал содержимое первого пакета.
– Уважаемые братцы-акробаты, – доктор держал в руках аккуратно сложенную спортивную майку. – Уважаемые футбольные болельщики! Мне поручена радостная миссия преподнести вам на память эти сувениры, что я с превеликим удовольствием и делаю.
Доктор с торжественным видом развернул майку, поднял на вытянутых руках. Дядя Митя и Виктор одновременно выдохнули:
– Ни фига себе!..
Варя, не без оснований, забеспокоилась о здоровье футбольных фанатов, слишком уж громко они задышали. Будто перед потерей сознания. Даже Кузьмич насторожился. На майке спереди была цифра «10» и ромбик с надписью «Real», а сзади крупными иностранными буквами еще одно слово и та же цифра «10». Что означала надпись, Кузьмич прочитать не успел.
– Ё-моё, – выдохнул Виктор. – Зидан… Это что, его футболка? Самого Зидана?
Львович покрутил футболку раз, второй, будто демонстрировал ее перед многотысячной аудиторией.
– Именно так, братцы-акробаты. Прошу, дядя Митя. Эту футболку велено вручить тебе, в знак уважения и в благодарность за уроки. Храни на долгую память как зеницу ока.
Дядя Митя принял подарок и с виноватым видом повернулся к Виктору. Прости, мол, но я не виноват, что такое счастье выпало именно мне. Виктор не обижался, ведь в руках доктора оставались еще два пакета. Он не мигая пялился на волшебные руки доктора, порываясь закрыть глаза и открыть их после оглашения фамилии недавнего владельца. Ахнул, когда увидел. Фигу… Тот самый Фигу, звезда европейского футбола, один из лучших игроков прошлого чемпионата мира, кумир миллионов болельщиков. Все друзья и знакомые умрут от зависти. Львович переместился к Виктору, протянул подарок. Огласил:
– Луиш Фигу. И тоже с его личного плеча, в знак уважения и благодарности. Прошу.
У Виктора задрожали руки.
– Спасибо… – голос, слава Богу, не дрожал. – А кого еще благодарить, Львович, кроме вас?
Львович поднял палец: подожди, всему свое время. Настала очередь Кузьмича. Дядя Митя и Виктор замерли: интересно, чья футболка станет его достоянием? Девушки тоже не скрывали любопытства, хотя даже отдаленно не представляли истинной ценности сувениров для страстных болельщиков. В третьем пакете тоже была футболка. Тоже с номером «10», как у Зидана, и с фамилией на спине. EGOROV. Вместо «Реала» значилось слово SANTAROS.
– Это тебе, Кузьмич, – сказал Львович, в его голосе звучало волнение. – От замечательного русского парня Вани Егорова, надежды российского футбола, с самыми добрыми пожеланиями…
Львович подошел к койке, приютившей утром новичка, на которой четыре дня до него поправлялся от травмы «студент», прикоснулся рукой. Взгляд Львовича потеплел.
– В принципе, эту футболку правильней было вручить Варе, – улыбнулся Львович, приобняв девушку за плечи. – Но у нее, уверен, будет возможность получить не только футболку, а и ее владельца… Да-да, Варечка, я вполне серьезно говорю. Не отключай только телефон. Обещаешь?
Варя крутила головой, ничего не понимая. Странный он сегодня какой-то, доктор Ефим Львович.
– Постой, Львович, – взволнованно догадался дядя Митя. – Ты хочешь сказать, что Варе звонил и не дозвонился тот самый Ваня Егоров? И футболки, стало быть, тоже он преподнес? Но как он про нас узнал? Откуда он знает Варю?
Львович одобрительно рассмеялся:
– Даю подсказку: и футболки его рук дело, и холодильник, и телевизор. Кто у нас самый догадливый?
Самым догадливым, ко всеобщему изумлению, оказался Кузьмич:
– Еще про мою операцию упомяни, Львович. Или я не прав?
Львович вздернул вверх руки, приветствуя победителя. Вот, мол, что значит жизненный опыт. Учитесь, молодежь.
– Я сразу смекнул, чьих это рук дело, – продолжал Кузьмич. – Вначале сомневался, слишком уж он молодой, чтобы такими деньгами ворочать, а когда услышал от этих двух фанатов о зарплате футболистов, уже не сомневался. Хороший он парень, душевный. Не чета Крыловым.
Кузьмич покосился на внучку, однако взгляд не задержал, не желая наглядно демонстрировать свое невысокое мнение о семье толстосума. Варя сделала вид, что Крыловы ее не интересуют. Ни по отдельности, ни все вместе. Собственно, с недавнего времени так оно и было. Дедушка ничего не знал,  но чувствовал, поэтому и оберегал от общения с ними. Милый, мудрый дедушка…
– Кузьмич, о ком ты говоришь? – не выдержал Виктор.
– О Ване Егорове, о ком же еще? – чуть громче пояснил Кузьмич. – О футболисте, которого вы четыре дня учили футбольным азам, к футболу приобщали. Хе-хе. Тоже мне, болельщики, а звезду не разглядели.
Львович рассмеялся, довольный. Он всегда симпатизировал старшим, а сегодня, когда Кузьмич перенес операцию, тем более был на его стороне. Львович снова подошел к койке новичка, положил на нее руку.
– Завтра предложу начальству повесить памятную табличку, пусть все знают, что здесь поправлял здоровье Ваня Егоров, будущая звезда и надежда российского футбола… Гордитесь, братцы-акробаты!
А те во все глаза пялились на койку, утратив дар речи. Стыдно, просмотрели парня, не распознали в нем футболиста, не раскусили, не осилили загадку, с которой справился далекий от футбола Кузьмич. А ведь каким плодотворным могло быть общение, знай они сразу, кого приютила эта койка…Потому, похоже, парень и назвался Сергеем, чтобы не будоражить палату и больницу. Всю спортивную Москву, если уж на то пошло. И доктор тоже хорош, наверняка знал, кого лечит, и молчал.
– Что ж вы не сказали ничего, Львович? – с укоризной спросил дядя Митя.
Львович рассмеялся.
– Да, проморгали вы, братцы-акробаты, маху дали. Я не мог сказать, потому что Ваня об этом попросил. И правильно поступил. Представляете, что было бы с больницей, узнай об этом газетчики, телевизионщики и прочая информационная братия? То-то и оно. Так что извиняйте великодушно.
Братцы-акробаты свесили головы, не желая признавать доводы врача. Если бы не футболки со звездными именами, вообще объявили бы бойкот вероломному доктору, отказались бы и от лечения, и от приема лекарств. Львович прекрасно понимал их состояние, честно говоря, у него самого не однажды появлялась мысль раскрыть, якобы случайно, настоящее имя «студента». Не ради болельщиков, а чтобы показать широту души восемнадцатилетнего парня, его сострадание, искренность. Но Ваня выдвинул условие не называть имя спонсора. Имя парня, подарившего Кузьмичу спокойную старость и оставившего о себе добрую память в виде цветного телевизора и холодильника. От души, по велению сердца, а не для рекламы. Теперь о его поступке можно сказать, пусть люди знают, кому сказать спасибо.
Львович повернулся к Варе, подмигнул.
– Если хотите увидеть здесь нашего гения, просите Варю, пусть приглашает в гости. Уверен, Вареньке он не откажет.
Варя, скрывая волнение, наклонилась к дедушке. Кузьмич наблюдал за происходящим из-под полуопущенных ресниц.
– Это идея! – воскликнул Виктор, не обращая внимания на пунцовые щеки девушки. – Звони, Варя, приглашай! К тебе он приедет. Звони, всем коллективом просим.
Варя провела ладонью по щекам, хотелось выбежать в коридор. Она так и поступила бы, если бы не боязнь расстроить дедушку. Дед сразу все поймет и нисколько не обрадуется. Пусть думает, что она  просто застеснялась всеобщего внимания, разговора о симпатии Сергея. Вернее, Вани.
– Позвоните сами, если хотите. Могу даже телефон дать.
Виктор умоляюще посмотрел на Кузьмича, на дядю Митю.
– Позвони, Варечка, – то ли попросил, то ли посоветовал дядя Митя. – Таких поклонников, как мы, у него тысячи, скоро вообще будут миллионы, и если с каждым встречаться, то жизни не хватит. А Варенька одна… Не смущайся, знаю, что говорю. Думаешь, он просто так просил тебя купить спортивный костюм? Как бы не так. Ему нужен был повод познакомиться, таких костюмов у него десятки, но теперь твой самый дорогой, как память.
Варя растерянно глянула на Кузьмича: что молчишь, мол, дед, почему даешь внучку в обиду? Кузьмич поднял брови. И ошарашил:
– Позвони, внучка, позвони, уважь людей. Мне тоже не мешало бы повидать парня. А то неудобно как-то вышло, не по-человечески, даже спасибо не сказал. Позвони, не упрямься.
Варя вздохнула, собираясь с духом. Поинтересовалась:
– Дед, а почему вчера не поблагодарил? Ты же знал, что это он все сделал?
Кузьмич прикрыл глаза.
– В том-то и дело, что не знал и не думал. И не узнал бы, если бы сегодня по телевизору не показали его фотографию. Эти охламоны на обеде были, хотел им сказать, а потом засомневался, вдруг ошибаюсь, не он? Звони, пока я не уснул, слабость  одолела.
Варя задумчиво потянулась к сумочке. И не решилась достать мобильник.
– Я из дома позвоню. Обещаю. Хорошо?
Болельщики разочарованно вздохнули. В обещании Вари не сомневались, она девушка серьезная, но лучше бы сейчас позвонила, могли бы лично перекинуться с Ваней парой слов.Варя встала, накинула сумочку на плечо.
 – Дедуль, я пойду, ты спи, набирайся сил. Вечером приеду. Что бабушке передать?
 – Ничего не передавай. Пусть знает, как оставлять деда одного во время операции. Вечером не приезжай, лучше завтра после школы загляни. Я все равно до самого утра просплю.

 

Роман Василия МОИСЕЕВА «СТАВКИ на СУДЬБУ»

и послесловие Сергея ШУЛАКОВА "РЯЗАНЬ против "РЕАЛА" 
опубликован в апрельском выпуске журнала «ПОДВИГ» за 2015 год