Светлана СПЕРАНСКАЯ  «ПАНСИОНАТ "АРКАДИЯ"». Глава из романа

Уходя из кабинета, Шустриков, от злости и вздорности характера, хлопнул дверью. Раздался характерный перезвон. И точно. Ключи директора торчали в двери, целая связка. Миша осмотрел приемную – секретаря на месте не было. Он на цыпочках подошел к замку и нежно вынул ключи.
 – Вот что, Мила. Сегодня спать нам придется на моей узкой кровати. Перед кроватью мы зайдем сюда.
 Миша победно потряс связкой ключей.
 – Мы устроим им Варфоломееву ночь.
 – Это как?
 – Разбросаем по полу все конфеты, польем их шампанским, запалим петарды и убежим.
 – Ты молодец, Мишка, здорово придумал. Только все конфеты разбрасывать не будем. Сначала я съем  коробочку.
 Была середина дня, и парочка поехала к парку «Ривьера». До вечера они обошли четыре ресторана, откушав в каждом что-то оригинальное - осетрину в красном вине; кальмаров, фаршированных мидиями, грибами и грецкими орехами. Около одиннадцати вечера они вернулись в «Аркадию». Шустриков шел впереди и вел Милу по темным аллеям. Пришлось перетрясти связку, пока нашелся нужный ключ от боковой двери корпуса.
 Потом проход по полутемным коридорам, и вот она – приемная директора. Ключ от кабинета нашелся сразу. Они вошли, и Михаил на всякий случай запер дверь. В кабинете была полная темнота. От страха Мила прижалась к парню, а Миша дал волю рукам. Его суматошные ласки становились все откровенней, он потащил девушку к широкому директорскому дивану. Они замерли в долгом тихом поцелуе. И в этой тишине за дверью раздался шорох и послышался скрип  ключа. Миша шустро схватил девушку в охапку и потащил за диван. Его недавно отодвинули от стены, освобождая место для свадебных товаров. Там стояли коробки. Они сели на пол и затаились…
 Вошли трое. И не директор с сотрудниками. Это были явно посторонние люди. Они не стали включать верхний свет, а зажгли бра над умывальником. Незнакомцы говорили мало, называя друг друга «Старик», «Левша» и «Суслик». Они засуетились возле сейфа. Ругались, что какой-то придурок Никита сделал плохой слепок ключа. Левша что-то подпиливал на ходу, и, наконец, дверь сейфа со скрипом открылась. Бандиты вывалили на стол пачки денег и стали быстро считать их. Наконец Старик сообщил: «Порядок. Все полтора миллиона».
 Мила Кравчук решила, что названа сумма в долларах. У девушки аж сердце зашлось. Она непроизвольно сказала: «Ой» и встала за диваном.
 Уже через три секунды она поняла всю опасность своего поступка, толкнула коробки, стоявшие вдоль стены, и бросилась к двери. За ней рванулся Суслик – парень очень крепкого сложения. Спортсмен догнал Людмилу у двери, схватил за волосы, развернул к себе и  попытался ладонью левой руки прикрыть ей рот. Мила откинула голову и изо всех сил сжала зубы. Боль была дикая. В первый момент Суслику показалось, что его пальчики хрустнули, и косточки раздробились на кусочки.
 Юра Суслов выхватил из кармана заточку, размахнулся и всадил сверху вниз в то место, что называется красивым словом «декольте»… Девушка захрипела и упала, ударившись головой о дверь.Суслик хотел вынуть из тела и вытереть заточку, его остановил голос Старика.
 – Ты что наделал, сопляк? Только трупа нам здесь не хватало. Посмотри за диваном. Вдруг там еще кто-нибудь?
 Шустриков встал в полный рост, поднял тяжеленное кресло и кинул в окно. Вскочил на подоконник и прыгнул вниз, на клумбу.
 Суслик находился далеко от окна. Левша совсем не был ловок, а тем более Старик. Он подошел к разбитому окну, глянул вниз на кресло, от злости бросил горящую сигарету в пачку петард на подоконнике и обернулся к Суслику.
 – Оттащи девку от двери, мокрушник. Надо срочно делать ноги. Через три минуты здесь будет толпа.
 Он скинул в сумку деньги и побежал к выходу, к дырке в заборе. Суслик и «Левша» бежали за ним.
А сигарета, брошенная Стариком, потихоньку тлела в коробке с петардами. Ветра не было, и огонь никак не разгорался.
Михаил стал петлять по дорожкам.
К залу, где готовились через два дня играть свадьбу Оксаны и Артура, он подошел не с главного входа.
Отдышавшись, Миша Шустриков появился со стороны кухни и сразу заговорил с Оксаной. Она растягивала гирлянду и была ближе всех к нему.
 – Давайте помогу, госпожа Боровик. Мне даже как-то неудобно. Я как бездельник наблюдаю за вашей работой. Уже полчаса здесь стою.
 – Миша, а где  ваша подружка?
 – Это вы про Милку Кравчук? Мы разошлись с ней сразу после ужина. И я теперь один. Стою тут уже полчаса и скучаю.
 Оксана зацепила наконец край гирлянды, спустилась со стремянки. Понимая, что их беседу слушают все, она задала Шустрикову очень ехидный вопрос:
 – Но днем вы требовали номер люкс. И, как я понимаю, для совместного проживания с этой Милочкой. А теперь вдруг «разошлись». Ветреный вы мужчина, Михаил.
 – Да, Оксана, я такой. Если бы не ваша свадьба, я бы и к вам подкатился.
 – Вы, Миша, не в моем вкусе.
 – Знаю. Поэтому тихо стою здесь тридцать минут и завидую вашему жениху.
 Про эти выдуманные «полчаса» Миша помянул уже третий раз. Это было его алиби. Надо, чтоб все запомнили: он был в столовой, когда эту девку убивали. Михаил понимал, что железное алиби нужно не только для полиции, но и для налетчиков, которые будут искать свидетеля. Шустриков решил закрепить память о своем визите в столовую. Нужно было что-то яркое – скандал или драка. И он полез на рожон.
 – Я не шучу, Оксана. Я в вас почти влюбился. Полчаса стоял и просто восхищался вашими формами. Особенно, когда вы стояли на стремянке.
 Шустриков считал, что после таких слов у жениха Артура вскипит кровь, и он рванется в драку. Но Шмаков, не расслышав последних слов, встал и подошел к окну, которое выходило на административный корпус.
 – Там что-то странное. В моем кабинете свет горит. А я точно помню, что все выключил. И похоже, окно распахнуто. Пойду посмотрю.
 Артур вышел через главный вход, все ринулись к окну, рассматривая кабинет директора. Миша  юркнул на кухню. Там, на столике сестры-хозяйки, стоял обычный городской телефон. Шустриков взял трубку платочком, набрал «02». Ответил женский голос. Миша говорил быстро, четко, но с  густым кавказским акцентом.
 – Слушай, дорогая. Я все видел. Директор «Аркадии» только что зарезал девушку.
 – Какую девушку?
 – Красавицу, украинку из Полтавы. Прямо как барана, понимаешь.
 – Где это было?
 – В его кабинете. Только что. Я мимо шел и все видел.
 – Назовите себя. Вы кто?
 – Прохожий.
 Михаил аккуратно положил трубку и поспешил к тем, кто глазел в окна на директорский кабинет. Шустриков протиснулся между двумя официантками, обнял их за талию, опуская руки все ниже и ниже. Та, что постарше, восприняла это хамство с удовольствием. А молодая развернулась и влепила Шустрикову оплеуху. Миша мог быть доволен. Пощечина была такой звонкой!Теперь все запомнят – он был здесь, с ними, а не ходил куда-то позвонить.

Как врач Шмаков не верил во всякую мистику. Но допускал: у человека есть инстинкты и интуиция. И вот сейчас внутреннее чутье подсказывало ему, что свет в его кабинете – это серьезно и страшно.
 Шмаков огибал корпус так, что его кабинет оставался с другой стороны. Иначе бы он сразу заметил разбитое окно и остатки кресла, развалившиеся возле клумбы. Боковая дверь была открыта. Артур ускорил шаг и побежал по лестнице. Он открыл дверь своего кабинета и замер.
 Окно было выбито вместе с рамой, открыт сейф, разбросаны бумаги, пачки денег. В углу лежала девушка с заточкой в груди. Она слегка хрипела.
Шмаков машинально бросился к ней, рванул платье на ее груди, обнажая рану. Кровь маленькой струйкой текла из-под заточки. Артур схватился за лакированную рукоятку, собираясь вытащить самодельный кинжал. Но вовремя вспомнил, что лучше этого не делать – может быть только хуже…
 Вообще-то, Шмаков был слабым врачом. Он  не мог вспомнить, как остановить кровь и вообще – что делать в подобных случаях. Сидя на полу в липкой красной луже, он приподнял девушку и подтянул к себе. Шмаков понимал: пострадавшая умирает у него на глазах. Он суетливо шарил руками вокруг заточки, пытаясь нащупать ту вену, которую следует пережать. И чувствовал запах дыма. Лежащая на подоконнике коробка с петардами загорелась.
 Дрожащей рукой Артур вытащил  мобильник, но не успел позвонить: под окнами раздался вой сирен, скрежет тормозов, топот и лязг автоматных затворов. Полиция приехала сама. Три полицейские «нивы» под вой сирен и цветомузыку мигалок расположились перед административным корпусом.
 Первым вышел старший группы – майор Фирсов. Он сомневался, срывая людей по анонимному звонку. Теперь понял: у них есть шанс задержать убийцу. Трупа пока не видно, но почему у клумбы валяется кресло, разбито окно в кабинете Шмакова и на подоконнике горит подозрительная коробка?
 Вслед за Фирсовым вышли его оперативники из убойного отдела и группа бойцов ОМОН. Ребята были без масок, но с автоматами и в бронежилетах. Они рассредоточились, передернули затворы и направили оружие на странное окно. Операция начинала напоминать захват боевиков в горном ауле.
Майор Фирсов решил для начала окружить корпус, хотел дать команду, но не успел.
      Взорвалась первая петарда.
Эта небольшая ракета, похожая на сардельку на палочке, по идее, должна была стартовать вертикально в небо и там взорваться красивым салютом. Но почти сгоревшая коробка лежала боком, и петарда со злым шипением полетела вперед и вниз. Она ворвалась в окно средней «нивы» и взорвалась там оглушительно и ярко. Вторая ракета ударила бойца в бронежилет. Боец азартно дал длинную очередь в окно кабинета и  шарахнул в стену из подствольного гранатомета.
Группа ОМОН решила, что прошла команда «огонь!», бойцы стали усердно обстреливать окно, из которого с визгом летели ракеты… Все завершилось за минуту. Сначала закончились петарды. Потом опустели магазины у «Калашниковых». Наступила пауза, майор Фирсов заорал диким голосом: «Прекратить огонь. Почему начали без команды?..  Всех брать живыми!».
     Все стихло, из столовой и даже из спального корпуса повалил любопытствующий народ.
Фирсов и оперативники молча поднялись на второй этаж, прошли по широкому холлу, держа в руках пистолеты. Майор – впереди. Двое ребят чуть сзади и справа. Двое других – чуть сзади и слева. Они наступали на кабинет Шмакова строем тевтонских рыцарей под названием «свинья».
Майор крикнул : «Сдавайтесь, вы полностью окружены!  Сопротивление бесполезно.» и вошел… Он не узнал этот кабинет.
 ОМОН стреляет хорошо. В окно палили семь автоматов. По тридцать патронов в одном магазине. В стене над дверью и в потолке около двухсот пробоин. В воздухе стойкая пыль, на полу каменная крошка, пачки денег, бумаги, карандаши и всякие мелочи с письменного стола.
 Сейф открыт. В углу сам Шмаков, склонился над трупом. Нет. Пока не над трупом. Девушка еще хрипло дышит. Фирсов понимал, что неэтично приставать с допросом к умирающей. Но он не удержался и ласково спросил красавицу из Полтавы: «Кто вас ранил?.. Нам сообщили, что это господин Шмаков».
 Глаза у Милы загорелись. Она хотела сообщить что-то важное. Глубоко вдохнула. А вот выдохнуть у нее не получилось. Девушка вздрогнула и замерла. Навсегда. Оперативники остолбенели. Майор на три минуты впал в ступор, взяв себя в руки, обратился к Шмакову:
– Мы застали вас на месте преступления. Это вы убили девушку?
 – Нет, не я.
 – Пойми, Артур, – вот ты, а вот труп. Нам позвонили и сказали, что Шмаков девушку зарезал. Потом это – вооруженное сопротивление. Между прочим, одна «нива» сгорела, двое ребят пострадали.
 – Я не сопротивлялся. Это петарды для свадьбы. Они  загорелись сами.
 – Сами?.. Поймите, Шмаков,для суда это детский лепет. Скажи, Артур, на заточке есть твои отпечатки?
 – Вероятно, да. Я брался за рукоятку, когда хотел вытащить.
 Майор сделал два шага назад. Там стояли его оперативники, направив четыре пистолета на дрожащего  грязного Шмакова. Фирсов хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание:
     -Значит, так, ребята. Я не верю, что это Артур, но все улики против него. Делаем так. Лейтенант Барсов берет подозреваемого в наручники и везет в отдел. Славин берет понятых и  работает с криминалистами здесь. Все остальные – поиск и допросы свидетелей».

Полностью роман Светланы СПЕРАНСКОЙ  «ПАНСИОНАТ "АРКАДИЯ"» читайте в февральском выпуске журнала «Детективы «СМ».