Василий ГОЛОВАЧЁВ

КЛИМАТ-КОНТРОЛЬ
Глава из романа

Борт самолета «Ил-96». 8 октября, раннее утро
Собирались шустро, как по тревоге. Афанасий не успел даже предупредить Дуню о том, что не придет вечером домой. Группу подняли в четыре часа утра, перевезли на аэродром, а уже в пять часов с минутами «Ил-96» с «Коршуном» и «изделием «Д» на борту взлетел в мглистое небо начала октября.
На аэродроме стало ясно, что случилось.
Вечером 7 октября на Санкт-Петербург обрушились потоки холодного воздуха, превратившие узкие улочки Северной столицы в настоящие аэродинамические трубы. К ночи эти потоки разогнали жителей города по домам, достигнув рекордных величин: скорость ветра превысила 80 метров в секунду, – и стали срывать с домов крыши. Температура воздуха упала до минус десяти градусов, образовалась гололедица, и улицы превратились в ледяные катки, собиравшие по десятку столкнувшихся автомашин кряду. Службы города, не ожидавшие такого резкого изменения погоды, не справлялись с обледенением, ветер между тем усиливался, сгоняя автомобили к берегам Невы и перебрасывая их через бордюры и ограждения в реку. А потом появились смерчи!
В Санкт-Петербурге объявили чрезвычайное положение, и в городе начали разворачиваться войска МЧС.
К полуночи стало понятно, что Питер подвергся атаке климатическим оружием Соединенных Штатов: системы датчиков на спутниках, кораблях, дирижаблях и станциях погодного мониторинга зафиксировали над городом ионосферную линзу диаметром около 100 километров, с длинным воздушным «хоботом», засасывающим холодный воздух Арктики и переносившим его на полторы тысячи километров южнее – к Санкт-Петербургу.
– Обойдите Питер по кругу, – провожал группу Семенов. – Мы включили три «Короля» и три «Тополя», но результата пока нет. Линза не просто формирует пузырь низкого давления, она закручивает воздушные фронты так, что образуется направленный ураган. Ее поддерживают пять «Зевсов» и три «Харпа», фронт излучений очень мощный, наши установки не могут его пробить.
Взлетели, начали изучать выданные компьютером сопровождения рельеф местности, берега Балтийского залива и Невы. Все были сосредоточены и деловиты, даже сержант Сеня Марин по кличке Дохлый, отличавшийся независимым поведением и резкими суждениями в адрес известных политиков и министров.
Капитан Евгений Свиридович Дятлов оказался пожилым человеком (Афанасий дал ему шестьдесят с хвостиком, на деле же возраст капитана не превышал пятидесяти) с печальным лицом клоуна Полунина. Однако с планшетом «Мистик» он обращался как с дополнительным органом собственного тела и работал на клавиатуре, как на аккордеоне, не глядя на виртуальные клавиши.
– Накачка «пузыря» продолжается, – сообщил он Афанасию интеллигентным тоном. – Диаметр ионолита – больше пятнадцати километров, настоящая аэродинамическая труба! Непонятно, что делает ее устойчивой.
– «Харпы».
– Нет, они только генерируют ионизацию купола над Питером, для транзита ветра нужно очень избирательное фокусирование ундуляции, чтобы воздух из Арктики к Балтике пошел струей.
– Может, «Харпы» и «Зевсы» перетащили откуда-то ураган?
– Ураганы далеко, в Атлантике. В нашем случае переток воздуха создан с помощью ионосферных пульсаций: где-то в районе Баренцева моря воздух нагрели, над Питером – охладили, и сюда метнулся воздушный солитон, увлекая ультрахолодный арктический воздух.
Афанасий помолчал.
– Наши «Короли» его смогут отогнать?
– Не уверен.
– А если мы включим «Коршун»?
– Попробуем, но пробивать надо купол толщиной больше десяти километров, мощности нашего генератора может не хватить.
– У нас есть дыробой, – проворчал Дохлый. – Похоже, это единственное надежное средство отражения климдивов. Если мы обрубим хвост холодного течения, ураган стихнет. Главное, чтобы нам не помешали. Х-37 не появлялся над Питером?
– Нет.
– Вот кого я бы сбил в первую очередь!
Афанасий, думая об идее сержанта, перешел в кабину летчиков, надел шлем.
– Центр, я «Сто седьмой», доложите обстановку.
– Кошмар! – эмоционально ответил дежурный Центра. – Смерчи разнесли всю припортовую инфраструктуру! Сорваны сотни крыш, повалены столбы и деревья! Ветер выгнал корабли из порта! Нева пошла на город! Плюс электрическая свистопляска, мобильные телефоны не работают!
– Мы уже близко. Что дают спутники?
– Жаль, что мы не можем передать картинку: чистой воды осьминог – если смотреть сверху. Потоки излучений американских «Зевсов» и «Харпов» представляют щупальца еще одного «спрута» – электромагнитного. Ионосфера над Питером дымится и стреляет разрядами.
Афанасий отвлекся, глядя на облачный слой под самолетом.
– Есть идея…Пусть наши «Короли» ударят по «Харпам»! Если мы сможем перекрыть пару каналов излучения, ПНД начнет расплываться, ей ведь нужна непрерывная подпитка.
– Ок, свяжусь с начальством.
– Мы в сотне километров от Питера, – сообщил Костя. – Вон, смотрите!
В мглистой пелене над горизонтом показалась шапка золотистого прозрачного сияния, поднимавшаяся куполом высоко в небо. Она была невесомо-воздушная, как необычной формы гало, и по краям ее бегали тоненькие голубоватые и сиреневые молнии, превращавшие зону в подобие медузы.
– Диаметр – полсотни километров, – сказал Костя. – Весь Питер накрыло.
Облака начали струями уходить влево, закручиваясь спиралью вокруг сияющего купола. Самолет повело влево.
– Ничего себе ветерок! – тревожно сказал второй пилот Витюша. – Километров триста в час, не меньше!
– Идем по кругу, – сказал Афанасий. – Борис, генератор готов?
– Так точно, – прилетел в наушники шлема голос оператора неймса. – Включать?
– Я скомандую.
Самолет заложил вираж и, сопротивляясь болтанке, пошел над окраинами Санкт-Петербурга. Афанасий понял, что внизу - настоящее бедствие, и войскам МЧС приходится туго. С неба в землю начали бить электрические разряды. Один из них вонзился в шпиль Лахта-центра – штаб-квартиры «Газпромнефти», самого высокого здания в Европе: его высота достигала без малого полкилометра. Шпиль вспыхнул, загорелся.
– Твою дивизию! – выдал Витюша.
– Центр, мы наблюдаем молнии.
– Вы наблюдаете пробой ионосферы! – перебил Афанасия дежурный. – Даю связь с первым-третьим.
– «Сто седьмой», – заговорил полковник Семенов, – у нас «три нуля»! Еще пару часов такой свистопляски, и Питер будет разрушен! Можете сделать что-нибудь?
– «Коршун» вряд ли поможет.
– «Изделие «Д»?
– Для этого надо войти в зону точно под купол.
– Там пробой… С краю не подлезете? На вираже выстрелить вверх…
– «Ил» не мотоцикл.
– Не получится – в центр линзы не суйтесь, не хватало еще потерять самолет.
Афанасий сделал Косте понятный жест. Первый пилот кивнул.
Самолет перестал кружить над городом, повернул нос к сияющей золотой пустоте в верхних слоях атмосферы, из которой то и дело срывались вниз ярчайшие ветвистые сиреневые молнии.
– Всем приготовить парашюты! – объявил Афанасий команде. – Идем в центр ПНД. Если попадет молния…
– Не попадет! – весело бросил Дохлый. – Я колдую.
Афанасий хотел оборвать сержанта, но самолет тряхнуло, и он забыл о своем желании. До центра линзы, зависшей над городом на высоте ста с лишним километров, а точнее – под ее центр, долетели всего за минуту. Молнии, большие – до километра длиной, и совсем крохотные, стегали воздух преимущественно сверху вниз, но ни одна не ударила по самолету, что невольно заставило Афанасия вспомнить реплику Марина «Я колдую».
– Костя, лезь на потолок!
– Полез.
– Борис, включай бандуру!
– Да-да, уже работает, – нервно ответил оператор неймса.
Экранчик телекамеры, направленный на верхнюю часть корпуса, показал вылезшую в люк консоль с конусом генератора. В кабине пилотов ничего не изменилось, только завибрировали ушные перепонки – по ощущению Афанасия. Самолет, содрогаясь и раскачиваясь в воздушных вихрях, поднялся на пятнадцатикилометровую высоту и стал ощутимо проваливаться.
– Все, – с сожалением сказал Костя, – больно тяжелые у нас вериги в грузовом отсеке, тянут вниз.
– Капитан, есть новости?
– А?.. н-нет… – с запозданием ответил Дятлов. – Вернее… наметился канал… рекомбинации… ионы кислорода соединяются в молекулы. Канал виден только в радиодиапазоне.
– Размеры?
– По форме он напоминает луковицу, диаметр в расширении полкилометра, высота… сейчас прикину…Спутниковые спектрорадиометры дают от сорока до пятидесяти.
– Сорок чего? Метров?
– Километров.
Афанасий присвистнул, с недоверием глядя на золотистый круг над самолетом.
– Это мы так далеко лупим?!
– Не знаю… канал распада молекул не должен превышать десять километров, ну от силы двадцать. В прошлый раз над Казахстаном было раза в три меньше.
– Ладно, дома разберемся. Костя, ходим галсами и стреляем вверх, другого варианта нет.
     Первый пилот не ответил. Самолет тряхнуло так, что застонали крылья.В кабине запахло паленым. По панелям управления летчиков метнулись желтые и оранжевые огни.
– Двигатели… – пробормотал Костя. – Тяга правого соскочила на ноль-три. Теряем высоту…
– Можешь что-то сделать?
– Пытаюсь, но это не перехватчик. Витя, левый на форсаж, я протангажирую правый и тоже выйду на экстрим.
– Центр, теряем высоту… – начал Афанасий.
– «Сто седьмой», – перебил его Семенов. – Похоже, вас атаковали! Над Балтикой непосредственно у границы зоны международных вод обнаружен Е-третий.
– Но это же самолет дальнего радиолокационного обнаружения?
– У него на борту можно разместить и наш «Коршун». Вы ничего не почувствовали?
– Н-нет… все в запале… спрошу. – Афанасий переключил линию. – Парни, ваши ощущения?
– Нормально, – ответил за всех Марин.
– А минуту назад, когда нас тряхнуло?
– Так то была воздушная яма… нет? Слегка пошумело… В башке.
– Да, что-то такое было… неприятное, – добавил капитан Дятлов.
Операторы «Коршуна» промолчали.
Афанасий снова переключился:
– В кабине летчиков тихо, в кабине операторов ощущались негативные реакции.
– Это работа американского акустрона. Ждите повторного нападения.
– Но ведь от Балтики до нас километров сто!
– Сфокусированный инфразвуковой солитон способен преодолевать большие расстояния практически не расплываясь и не теряя мощности.
– Значит, кто-то считывает наши координаты?!
– Мы подняли звено «сушек» в Калининграде, но вы будьте начеку. В случае чего…
Удар по голове едва не погасил сознание! Вскрикнул, хватаясь за голову, Витюша. Афанасий гигантским усилием воли удержался на грани беспамятства.
– Нас… атаковали…
Голос Семенова сделался тонким и слышался, как сквозь гомон разом заговорившей толпы:
– Садитесь… немедленно!.. в Толмачево… попытайтесь сделать вираж… сойти с вектора прицеливания… садитесь!
– Костя…
– Я скис, командир… прости. – Пилота вырвало.
– Витя!
– Голова-а-а… распухает… ничего не вижу!
– Включи автопилот!
Витюшу тоже вырвало, и он не ответил.
Самолет заревел, кренясь, начал падать вниз, в сверкающую бездну над городом.
– А-а-а, врешь, не возьмешь! – Афанасий сорвал шлем, враскоряку добрался до кресла первого пилота, с трудом вытолкал безвольное тело Кости, сел за штурвал. На пороге за его спиной возник тенью Марин.
– Командир, что происходит?!
– Нас атаковали, не мешай! Помоги привести в чувство летчиков.
Дохлый, ворочаясь, как слон в посудной лавке, но, к счастью, не задев рычаги управления, уложил пилотов на пол, измазался рвотой, выдал несколько матерных выражений и начал делать искусственное дыхание Косте.
Афанасий, облившись потом, треснул себе ладонью по щекам дважды, – чтобы прояснилось зрение, не обращая внимания на дурноту, подступавшую к горлу, грозящую устроить извержение грязевого вулкана, – нацепил шлем Кости, пробежался глазами по консоли пилота, мигающей вразнобой индикаторами. «Ил-96» он не пилотировал никогда, но, еще будучи офицером антитеррора ФСБ, изучал все типы самолетов и проходил практику на военном аэродроме в Воронеже, летал на «сушках» и «МиГах». В индикаторах и рекомендациях компьютера разобрался быстро.
Самолет не успел сорваться в штопор.
Афанасий полностью открыл дроссельные заслонки правого, чихающего двигателя, потянул штурвал на себя и вправо, чувствуя сопротивление массивной машины, задержал сваливание влево и, едва не свернув себе плечи, повернул самолет. Они снизились на четыре километра, выходя из зоны ветродува и каскада молний.
– Ох! – послышался страдающий голос Витюши.
Зашевелился и Костя.
– Пусти… я сам…
Дохлый выпрямился, измазанный в желтом и коричневым. У него дрожали руки, по лицу катились капли пота, и выглядел он, как после приземления без парашюта в деревенский коровник.
– Вот ведь, хрен теперь отмоешься! – Подумав, он сел на пол. – Последняя падла буду, если не найду этого подонка, кто по нам стрелял, и сделаю из него бешбармак!
– Иди к себе, – вяло попросил Афанасий, вылезая и помогая Косте занять пилотский трон.
Дохлый, бормоча «Где ваша грудь? Хочу на ней поплакать», полез в пассажирский салон, обтирая лицо и руки носовым платком. Афанасий упал в кресло, натянул шлем.
– Центр…
– …чего молчишь?! – заорал в уши полковник Семенов. – Что у вас происходит?!
– Все в порядке, первый-третий, летим.
– Все живы?!
– Вроде… наверно… минуту. – Афоня связался с операторами. – Вы как там? Первый-третий, живем.
– Е-третий удрал, наши пацаны загнали его аж за Швецию! Больше не сунется.
– Возвращаемся в зону, на пару импульсов нас хватит.
– Если честно, хотел просить вас об этом… только, ради бога, не рискуйте!
– Без риска не получится, там все стреляет и сверкает. Нам бы прорваться сквозь молнии в центр ундуляции, под «пузырь».
– Не сможете – возвращайтесь домой.
– Сможем, если по нам больше не будут стрелять. У меня идея – сделать самолет-ловушку, без наших прибамбасов, но с ракетами «воздух—воздух» и вооружением. Самолет один в один – такой же «Ил», будем запускать вперед, а мы за ним.
– Дома разберемся, жду. – Голос Семенова улетел в космос.
Перед самолетом проявился конус золотистого сияния, обращенный острой вершиной к городу на Неве.
– Костя – туда!
– Понял уже. Обойти бы зону разрядов…Сверху мы не сможем, снизу разве что?
– Делай все, что можешь. Евгений Свиридович, включайте машинку.
– Да она все время была включена.
Афанасий остолбенел.
– Что?! Работает… до сих пор?!
– Ну да, вы же не приказывали отключить.
– Еханый бабай! – Афанасий представил, как штанги крепления излучателя не выдерживают перегрузки, конус неймса накреняется – и от половины самолета остаются только кончики крыльев.
– Выключить?
– Нет-нет, пусть работает, возвращаемся в зону ПНД.
– Командир, мы летим в подобии коридора, – капитан Дятлов не понял, что произошло. – Молнии нас обходят. Думаю, это работа генератора, он создает зону рекомбинации атомов воздуха, в которой электропотенциалы гаснут, ионы отдают заряды большому объему ионизированного воздуха.
– С ума сойти! Мы сделали открытие?
– Нет, оно уже существует.
– Жаль.
Самолет вошел в зону свечения, его тряхнуло и стало дергать из стороны в сторону, но уже потише, чем в первый раз.
– Костя, выше! Еще три-четыре галса.
«Ил» повернул.
Они сделали десять галсов! Пока Костя не изрек:
– Все, топливо – ек, нету! До Москвы не дотянем.
Афанасий связался с Центром:
– Садимся в Пулкове. Есть какие-нибудь сдвиги над Питером?
– Ионизация линзы упала ниже критической, – затараторил дежурный, захлебываясь словами. – Разряды ослабели, земли не достигают, скукоживаются на глазах, ветер стихает!
– Слава Богу, не зря мучились. – Афанасий выдохнул сквозь сжатые зубы, расслабился, чувствуя уходящее нервное напряжение как удалявшуюся грозу. Заныли натруженные руки.
Самолет начал разворот. Справа, высоко вверху, вдруг образовалась удивительная световая конструкция, напоминающая гигантские призрачные крылья, красные внизу – золотые вверху. Пилоты уставились на нее, как на явление Ангела Господня.
– Мама моя! – пробормотал впечатлительный Витюша.
Из пассажирского салона донесся взрыв голосов: там тоже увидели «крылья».
В памяти всплыли стихи:
Я помню – в мощи этих крыл
Слились огонь и мрак —
В самом же взлете этом был
Паденья вещий знак!
(Эдгар По «Счастливый час»)

Роман Василия ГОЛОВАЧЁВА «КЛИМАТ-КОНТРОЛЬ»

и послесловие Сергея ШУЛАКОВА "ОДИН ШАГ от ФАНТАСТИКИ до НАУКИ"
опубликованы в седьмом (августовском) выпуске журнала «ПОДВИГ» за 2015год