Святослав ЯРОВ

«КУРСКАЯ АНОМАЛИЯ»

Отрывок из повести

 – Я тут недавно посетил Курскую область. И там, понимаешь ли, неожиданно нарисовался один мужичок… – издалека начал Глеб.
 – И чем же он замечателен, этот твой мужичок? –  заглянув в меню и по-прежнему не отрываясь от решения насущного вопроса, что бы такое заказать на ужин, рассеянно поинтересовался Борис.
 Журналист поднес ко рту чашку, отхлебнул кофе и легкомысленно ляпнул:
 – А он спит и видит!
 – Очень остроумно, – вяло отреагировал Зимин, приняв его слова за неуклюжую шутку, но  решил уточнить: – И что же именно он видит?
 – Сны, – последовал безыскусный ответ.
 – Сны многие видят, – огрызнулся Борис и, нахохлившись, как  намокший под дождем воробей, недовольно уставился на товарища. – Слушай, Глеб, ты серьезно думаешь, что мне больше делать нечего, кроме как тащиться через пол-Москвы на Таганку для якобы делового разговора?! – впрочем, он тут же смягчился: – Ну, сказал бы сразу, что стосковался по моему обществу, – я бы и так прилетел, повидаться, за жизнь поболтать… А то наплел про какое-то важное дело…
 В его словах слышались нотки разочарования.
 – Не-не-не… – торопливо затараторил Глеб и укоризненно посмотрел на товарища. – Экий ты горячий парень стал! Остынь, дружище! Соскучился – это само собой! Но я тебя дернул, действительно, не просто так, а по поводу. Никакого трепа и пустозвонства. Сейчас сам все поймешь… – журналист примирительно похлопал его по плечу и заговорил, словно учитель с учеником-тугодумом, произнося каждое слово с секундным интервалом. – Поясняю… сны… которые… он… видит… соответствуют… реально… произошедшим… когда-то… событиям…
 Борис чуть ли не взвился со стула:
 – Ну-ка, ну-ка! Надеюсь, это не шутка?
 – Какие могут быть шутки в таком уникальном случае? – Каширин самодовольно ухмыльнулся, изобразив на физиономии безграничную уверенность. – Даже не сомневайся! Есть подтверждения  непосредственных очевидцев тех самых событий. Скажу больше, совпадение практически стопроцентное, вплоть до мельчайших подробностей.
 – Тебя послушать, так, выходит, и в российской провинции, наконец-то, объявился одаренный самородок, вроде Ванги, – с подначкой заметил Борис.
 – Специалист по мозгам ты – тебе и разбираться: Ванга – он там или еще кто? Сам же просил при случае присмотреть какого-нибудь уникума для твоих исследований.
 Зимин припомнил, как года полтора назад он, действительно, в разговоре мельком обронил, что активно занимается поиском людей, наделенных какими-либо необычными способностями, причем даже не уточнил, в чем эти способности должны заключаться. Золотое было времечко! Тогда он только-только защитил докторскую, сформулировал тему, получил лабораторию, штат сотрудников, выбил финансирование… Короче, активно готовился к прорыву в нейрофизиологии.
 – И ты, вот так, с ходу, понял, что нашел подходящего кандидата? – вполне серьезно осведомился он у друга-журналиста, который тут же закивал в знак согласия. – А откуда он взялся?
 – Бабу Зину мою помнишь?
 Борис кивнул, хотя Глебову бабушку Зинаиду Петровну помнил смутно. Он ее только раз  и видел, еще в  детстве, когда та к Кашириным на недельку погостить приезжала.
 – Ей ведь, наверное, сейчас лет семьдесят пять… – прикинул он.
 – Побольше. В прошлом месяце восемьдесят стукнуло…
 Зимин с уважением присвистнул:
 – Солидный возраст!
 – Так вот, как я уже говорил, занесла меня нелегкая в провинциальный городишко Рыльск. Это в Курской губернии. Оттуда до Поповки, где бабуля моя обитает, добираться всего ничего, и решил я старушку проведать. Дай, думаю, смотаюсь по-быстрому, когда еще случай увидеться подвернется. Приехал, а она там, видать, совсем одичала от скуки и одиночества. Обрадовалась мне, будто прибавке к пенсии, – не знала, куда посадить, чем накормить.
 Ну а за стопочкой бурякового самогона с пампушками на закусь рассказала прелюбопытную историю… Не так давно заезжал к ней соседский сынок Ванька Антоненок. Мужик хоть и в летах, а живет как перекати-поле. Ну, не сложилась у человека семейная жизнь – всяко бывает! Работает кровельщиком, вечно мотается в поисках заработка. Кочует по-цыгански – где работа, туда и он. Вот, в кои-то веки, в родное село наведался ну и заглянул к моей бабуле по-соседски – своих-то давно уже никого не осталось.
 Слово за слово, и по секрету сообщил он ей жуткую тайну о том, как однажды приметил за собой странность. Стоит ему заночевать где-нибудь в чужом доме, как тут же сны загадочные его одолевают. Причем какие это сны! – ну чисто кино, в них оживают события, которые происходили на самом деле, но давным-давно, где-то в здешних местах или близко.
 Узнал он об этом совершенно случайно. Остановился на ночь у одной тетки, которой потребовалось крышу подлатать. Как водится, привиделось ему что-то, а за завтраком вздумал он свой сон хозяйке пересказать. Приснилось, мол, будто я не я, а Мирон – колхозный конюх. На дворе тысяча девятьсот тридцать четвертый. И вот, раненько поутру, приехали из района трое чекистов. Собирайся, говорят, с нами поедешь. Агафья – вроде как жена – в крик, со слезами на шею кинулась, не впервой уже так людей забирали – тогда все вредителей выискивали. Мирон, смекнув, куда дело клонится, уперся было, так они его скрутили и выволокли из хаты, а по пути самовар со стола опрокинули…
 Хозяйка, как такое услыхала, чуть мимо лавки не села. А ну, сказывай, кричит, кто тебе про батьку моего рассказал, как его заарестовывать приходили? Ну, он, понятное дело, опешил. Стал той тетке втолковывать: «От же заполошная ты! Сказано тебе, сон это такой чудной, сон, и боле ничего!» А та – ни в какую. «Не крути! – шумит. – Мирон Ерофеич – отец мне, Агафья Тихоновна – мать. А самовар тот помятый по сю пору на чердаке пылится за негодностью. Откель про тот случай выведал?»
 Мужик кое-как отбрехался, хозяйку угомонил, а сам крепко призадумался: что как неспроста такое совпадение? От снов куда денешься, они ведь без спроса в голову лезут. А только с тех пор стал он после ночевок в случайных местах интересоваться осторожненько у хозяев, что да как, и со сновидениями своими сопоставлять. И выяснилось: что бы ему по ночам ни привиделось, все оказывалось чистейшей былью многолетней давности.
 Короче, в сновидениях своих лицезрел он вполне конкретные исторические факты из жизни совершенно конкретных людей, имевшие место в тридцатые-сороковые годы двадцатого века… – Каширин выдержал многозначительную паузу, – что засвидетельствовано ныне здравствующими детьми и внуками участников тех событий. Обо всем этом он как на духу старушке и поведал. Я, разумеется, взял эту историю на заметку. Разыскал того мужичка. Переговорил с ним. Оказалось, вот такой дядька! – Глеб выразительно поднял вверх большой палец сжатой в кулак правой руки. – Это для моей бабки в ее годы все, кто не ровесники, те молодые. Тому Ваньке, как выяснилось, уже хорошо за пятьдесят, и никакой он не Антоненок, а Антонюк Иван Степанович. В общем, он все подтвердил – похоже, баба Зина ничего не нафантазировала – и в случае необходимости готов поспособствовать развитию отечественной науки. Думаю, твой это клиент, к гадалке не ходи! – мажорно закончил журналист.
 – Если все обстоит так, как ты рассказал, то очень может быть, – задумчиво процедил Зимин и, тут же перейдя на деловой тон, спросил: – Как мне с ним связаться?
-  Не сомневался, что ты заинтересуешься, – Каширин расплылся в довольной улыбке. – Записывай номер телефона…

Полностью повесть Святослава ЯРОВА «КУРСКАЯ АНОМАЛИЯ» читайте в февральском выпуске журнала «Подвиг».