Михаил КАЗОВСКИЙ

ОЗАРЕННЫЕ РОМАНСОМ...
Глава из повести
ПРЕДЛОЖЕНА АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Глинка пробыл в Белокаменной до конца весны, ничего толком не добился, плюнул и, не заезжая в Петербург, отправился к матери в Новоспасское. Целое лето провел в деревне. А когда возвратился в город на Неве, обнаружилось, что мадемуазель Керн – у своей матери в Малороссии. Осенью Михаил Иванович выправил себе заграничный паспорт. Целую зиму никого не хотел ни видеть, ни слышать. Собирался выехать в первых числах мая. И внезапно узнал, что вернулась Катя. Он не мог покинуть Россию, не увидевшись с нею.
Был погожий майский день, небо чистое, только маленькое облачко зацепилось за шпиль Петропавловки, не желая двигаться дальше. От реки уже не шел холод. Люди сняли теплое, меховое, и переходили на плащи и накидки. Барышни щеголяли разноцветными зонтиками.
Михаил Иванович попросил привратницу Смольного института, чтобы та позвала Катю в садик возле входа, заходить внутрь он не захотел. Сел на скамейку, погруженный в думы. На ветру трепетали клейкие листочки. Солнце припекало по-летнему.
Дочка Анны Петровны выпорхнула птичкой – легкая, взволнованная, в строгом платье с белым воротничком – настоящая ласточка. Композитор поцеловал ей руку.
– Вы совсем поседели, – ласково сказала она.
Он слегка ухмыльнулся:
– Седина украшает мужчину. – И добавил с улыбкой: – Хорошо, что не полысел.
– Тоже не страшно. Лысые мужчины очень бывают привлекательны.
Заглянул ей в глаза:
– Вы имеете в виду Пушкина-отца?
– Перестаньте, и вы туда же! Все твердят: выходи за него, выходи, не теряй свой шанс. Нет, не выйду. Не могу, душа не приемлет. Он прекрасный старикан – кстати, и не лысый вовсе…
– …ну, слегка плешивый…
– Перестаньте, пожалуйста! Он прекрасный человек, необыкновенно галантный… да еще отец гения!.. Но душа не лежит… Я, наверное, однолюб…
– Однолюбка, – уточнил музыкант, грустно усмехнувшись.
– Хорошо, пусть так, – Катя сжала его ладонь. – Знайте только: мы расстанемся, вы уедете, каждый затем пойдет своею дорогой; может быть, создадим еще семьи, не исключено; но душа моя навсегда принадлежать будет только вам. Помните об этом. Я всегда молиться за вас стану.
Он привлек ее к себе и уткнулся носом в белый воротничок. Прошептал:
– Катя, Катя… Отчего мы несчастны так?
Девушка ответила:
– Нет, неправда. Я счастлива. Несмотря ни на что. Потому что люблю гения. Потому что гений был и есть в моей жизни. А на гениях – печать Божья. И у каждого свой крест.
Михаил Иванович поразился, как она его понимает. Лучше остальных, лучше всех. И ему нельзя ее потерять.
Искренне волнуясь, сказал:
– Потерпи же еще немного. Скоро ситуация с разводом решится. Я вернусь в Россию, и мы обвенчаемся.
У нее вспыхнули глаза:
– Правду говорите? Не обманываете меня?
– Правду, правду. Буду лишь с тобой – или же ни с кем.
– Верю вам. Стану ждать и надеяться.
– Жди и надейся. Рано или поздно мы соединимся.
Улыбнулась:
– Лучше бы, конечно, рано. Не на небесах.
– Постараюсь.
Долго они стояли, обнявшись. Майский ветерок шевелил волосы обоих. А привратница смотрела на них сквозь стекло парадных дверей Смольного и, расчувствовавшись, смахивала слезинки.


Повесть Михаила КАЗОВСКОГО «ОЗАРЕННЫЕ РОМАНСОМ»
опубликована во втором номере журнала «КЕНТАВР» за 2017 год (МАЙ)