О ПРОЖИТОМ И ОЖИДАНИЯХ
Послесловие к повести Евгения АНТАШКЕВИЧА «1916. ХРОНИКА ОДНОГО ПОЛКА»
Свои произведения о Первой мировой войне писатель, историк, ветеран спецслужб Евгений Михайлович Анташкевич публикует с опережением, не подгадывая их публикацию к официальным юбилейным мероприятиям. Первый роман Евгения Анташкевича, посвященный Второй Отечественной войне, как называли наши прадеды Первую мировую, читатель «Кентавра» смог по достоинству оценить ещё в 5-м выпуске 2013 года. Журнальный вариант романа назывался «1915. В седле».
Масштабные события Первой мировой Евгений Анташкевич разложил на несколько произведений, составляющих эпопею, что естественно для его обширного замысла. Повесть «1916. Хроника одного полка» рассказывает о периоде «окопного сидения» русской армии. Обстановка на фронтах Первой мировой войны складывалась трагически – от России снова требовались жертвы. Под Верденом были уничтожены почти все резервы живой силы и материальных средств, накопленные союзниками в Европе за время передышки, обеспеченной русским наступлением летом 1915 года. Австрийцы весной 1916-го внезапно нанесли успешный удар по итальянской армии при Трентино. Итальянцы бежали – об этом рассказано в романе «Прощай оружие» Эрнеста Хемингуэя, служившего офицером санитарной службы итальянской армии. Итальянский король Виктор-Иммануил засыпал французского командующего генерала Жоффра и русского царя просьбами о немедленном наступлении, угрожая выйти из войны и заключить сепаратный мир.
Ситуация повторялась: общее наступление союзников откладывалось, но русских снова просили наступать. Русские войска прорвали оборону противника на луцком направлении. В боях отличился прапорщик Егоров с десятью разведчиками. Они пробрались в тыл врага, сломили упорное сопротивление венгров и, захватив в плен 23 офицера, 804 солдата и 4 пулемета, отразили атаку неприятельского эскадрона. 25 мая армия эрцгерцога была полностью разгромлена. Части генерала Деникина ворвались в Луцк. Противник потерял 82 000 человек убитыми, 45 000 пленными, 66 орудий, 71 миномет, 150 пулеметов. Наши потери составили около 34 000 человек убитыми и раненными. Нерешительность командующего 12-м кавалерийским корпусом барона К.-Г. Маннергейма, будущего президента Финляндии, дала возможность противнику на время оторваться от преследования, но брусиловский прорыв решил дело: наступление в Италии было остановлено.
Тяжелой артиллерии и пулеметов все еще не хватало, но и командование, и солдаты стремились в бой. Переход из позиционного, окопного состояния к маневренной войне свел на нет преимущество противника в технике благодаря численному превосходству русской пехоты и мощи кавалерии. Но до этого были долгие месяцы почти невыносимой окопной жизни. В тексте повести «1916. Хроника одного полка» щедро рассыпаны детали, подробно и точно рисующие характеры, быт того времени. Иногда кажется, что читаешь не нашего современника, а участника событий. Вот офицеры рассматривают карту:
«– Болото, на берегу которого стоим мы – Тырульское, около пяти вёрст с севера на юг и три с половиною с запада на восток. По краям лес, смешанный с преобладанием сосны, в лесу несколько старых просек, вот и вот, они уже заросли подлеском и стали почти непроходимыми, – фон Мекк показал на схеме, – и узкие проселочные дороги, собственно, одна дорога – вдоль ручья. Ручей вытекает из болота, течет на юг и через несколько верст впадает в Аа. Почва песчаная. На границе болота и леса, заросшие лесом бугры, здесь их называют дюны, высота до четырех саженей, это как раз между первой и второй линиями окопов, аванпостами. Само болото, Тырульское, сейчас непроходимое, всё растаяло.
– А если ночью подморозит?
– Тогда проходимое.
– Пешком, – добавил Дрок, – или на санях».
Такое внимание к обстановке можно назвать педантизмом, однако в произведениях Евгения Анташкевича оно звучит как свидетельство, открывающее мир, давно ушедший в прошлое. Меню китайского ресторана в Маньчжурии, еврейская корчма польского местечка, быт забайкальского охотничьего зимовья описаны так же достоверно, как и контрбатарейная стрельба или встречный конный бой. Литературная добросовестность автора напоминает о дореволюционном историческом романе, о прозе советских авторов, получивших еще гимназическое образование.
Евгений Анташкевич работает не только в кабинете. Он лично побывал в тех местах, о которых рассказывает в своих произведениях: в Варшаве и Шанхае, в Токио и на озере Хасан, на Байкале, на Волге, в Ульяновске (Симбирске), в городке Седлец, где в годы Первой мировой войны квартировал штаб одного из русских фронтов. Недавно писатель вернулся из Польши и Белоруссии, где был в городке Сморгонь, на месте событий, в которых участвуют его герои, был и на развалинах крепости Осовец, прошелся по Рижскому боевому участку, нашел в Риге дом, в котором находился штаб Двенадцатой армии Северного фронта.
Один читатель из Иркутска был уверен, что Евгений Анташкевич не москвич, а иркутянин, а иначе откуда ему знать, где в 1920 году находилась Рыбная пристань и что ощущаешь, когда, как герой романа «1916. Хроника одного полка», подходишь к «Большой воде», - к Байкалу. Особое чувство у автора вызывает Симбирск, который он, наряду с Москвой и Петроградом, выбрал одним из главных тыловых городов России тех времен. На улицах Большой Саратовской, теперь Гончаровская, Лисиной, Дворцовой, в Канатном переулке автор поселил своих главных невоенных героев и тех, кто вернулся с войны. В Ульяновск Евгений Анташкевич отправился для того, чтобы посмотреть на город своими глазами: такая, используя модный термин, «писательская оптика» даёт читателю чувство личного участия в истории Отечества.
В этих местах воевали взводы, роты и целые фронты, происходили события, о которых нигде не написано. А ведь касались военной темы и Кузьма Крючков, и Римма Иванова, и Валентин Катаев, и Михаил Зощенко, и Александра Львовна Толстая. В книгах Евгения Анташкевича есть и еще один слой, увлекательный и очень эмоциональный – мемуары царских офицеров в эмиграции. Многие мемуары, хранящиеся в фондах Отдела русского зарубежья Библиотеки исторической литературы, не опубликованы до сих пор. Наш автор оказался едва ли не единственным, кто дерзнул прикоснуться к этой непростой теме в контексте Первой мировой войны. Что удивительно, учитывая пристальное внимание сегодня к событиям столетней давности .
У Евгения Анташкевича уверенный стиль, так о войне может писать только мужчина; пейзажные описания отражают настроение, но без преувеличенного пафоса и неуместной сентиментальности. Мотивы поведения героев, их переживания не кажутся архаичными и активизируют интерес к далеким по времени событиям. Произведения Евгения Анташкевича написаны в лучших традициях русской классики. Авторы ранних текстов о Первой мировой писали о том, что видели и пережили, в чём участвовали сами, но война была больше их личного опыта. Масштабы ее были невообразимы. Поэтому автор и выдумал 22-й драгунский Воскресенский полк, посадил своих героев в седло и «поучаствовал» с этим полком практически во всех событиях, произошедших на Северо-Западном, Северном и Западном фронтах в 1915-1916. Образы героев воспринимаются как хорошо знакомые характеры. Они могли бы стать прототипами Юрия Живаго, Ивана Телегина, Вадима Рощина, Кати и Даши Булавиных, Григория Мелихова, - тех, кого Великая война отправила прямиком в хаос войны Гражданской.
Художественное произведение рождается, повинуясь творческим законам – сочетанию таланта, работоспособности, наличию исторического материала, – а не календарю памятных дат. Прекрасно понимая переломное значение Первой мировой войны для истории России, Евгений Анташкевич видит и описывает в первую очередь не государство, а человека. Русские люди в военно-исторической прозе Анташкевича еще не отравлены европейскими социальными теориями. Кто с хитрецой, а кто с лихостью, они исполняют свой долг, не оглядываясь на «госпожу удачу». Но уже приближается гроза, просыпаются революционные настроения... С полюбившимися героями произведений Евгения Анташкевича читатель сможет встретиться вновь в повести «1916. Хроника одного полка», и узнает об их дальнейших судьбах…
Евгений Анташкевич легким жестом отодвигает новодельную, но уже запылившуюся кулису, на которой грубо намалеваны взрывы, всадники в разноцветных мундирах, кресты, нательный и георгиевский вперемежку… Глохнет гул литавр, дискредитирующих само понятие «патриотизма», и открывается пространство драматической панорамы Великой войны, в которой отчетливо виден каждый герой и простой человек того времени, с его стремлениями, любовями, ожиданиями. «1916. Хроника одного полка» является романом в классическом, жанровом смысле слова. Ведь в отличие от хроник и повестей, исходящих от событий, романы рождаются смыслами, каждой строчкой доказывающих уникальность человеческой жизни.
От Евгения Анташкевича мы ждем романа о событиях Русско-японской войны, который дополнит самую масштабную за последнее время эпопею о характере русского офицера. Но и у автора есть ожидания, связанные с поклонниками его творчества. «Если кто-то имеет интерес к чтению моих книг, я был бы рад услышать, что этот кто-то захотел узнать о написанном еще больше, и это большее попытался найти сам», – говорит он, возвращая современную русскую литературу на классический путь формирования духовных интересов человека.
Сергей ШУЛАКОВ
Интервью с Евгением АНТАШКЕВИЧЕМ «ВОЗВРАЩЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ» можно прочитать в рубрике «СТАТЬИ».
Оставить отзыв, задать вопрос писателю — в разделе «Комментарии» или через форму «Обратной связи».
Сейчас на сайте 626 гостей и нет пользователей