Олег ЩЕРАТОВ

ДВА ПОДКОПА
(Из личного архива ветерана Московского уголовного розыска)
Отрывок из повести
ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Следующее сообщение агента стало решающим: ограбление было намечено в новогоднюю ночь – в расчете на полное отсутствие бдительности угостившихся сторожей и городовых.
Накануне Швабо обошел магазин в сопровождении владельца и управляющего, осмотрел торговый зал, подсобные помещения, даже в ватер-клозеты заглянул, прикинул, как наиболее надежно расставить своих агентов для засады.
В тот же день пьяненький солдат-гармонист, потоптался возле входа в котельную, якобы по малой нужде, обронил взвизгнувшую гармошку и вскрыл отмычкой замок на двери. Заглянул внутрь, убедился, что подкоп вполне завершен и готов к приему посетителей.
31 декабря публики в магазине было много. Дамы льнули к витринам, по-простецки работая локтями; мужчины крутили усы и поглаживали бородки в предвидении больших расходов; детишки окружили зеленую елку в центре зала, намереваясь стянуть с нее либо золоченый орех, либо блестящий шарик с узорами.
Ближе к вечеру, когда под уличными фонарями заискрился новогодний снег, среди солидных господ, что спешили сделать новогодние подарки своим дамам, среди восторженных дам, в глазах которых сверкали брильянтовые и золотые искорки, агенты Швабо, не отличимые от покупателей, внимательно не столько знакомились с выставленными на новогоднюю продажу драгоценностями, сколько прикидывали, кому и где придется занять свое место и как действовать во всех случаях. В том числе – и в непредсказуемых.
…Пронзительный звонок оповестил почтеннейшую публику о закрытии магазина. Отзвякали кассы, отзвенели монеты, отшуршали ассигнации. Публика покинула залы. И бесследно растворились бойцы летучего отряда. Каждый принял свою точку для выполнения первой задачи – терпеливо ждать.

Время в засаде идет медленно. Порой кажется, что вовсе стоит.
В магазине царила тишина. Лишь позвякивают подвески люстр, мерно постукивают часы, мелодично позванивают на елке стеклянные шары от сквозняка, потрескивает паркет, недовольный снегом, что натащили с улицы сапоги, калоши и штиблеты; поскрипывает осмелевшая мышка, которой все едино что грызть – сухарную корку или красивый камешек.
С улицы еще доносится шум. Повизгивает ядреный снег под санными полозьями, слышатся говор прохожих, басок городового, далекая запевка уже встретившего Новый год мастерового…
Часы мягко сообщают: полночь. В центре зала раздается треск, часть паркета проваливается. В дыре появляется голова в меховой финской шапочке. Человек осматривается, затем подтягивается на руках, встает, зачем-то отряхивает колени. За ним – еще трое. Они начинают сноровисто чистить витрины, поругиваясь, поторапливая друг друга. Лапа, тяжело ступая, шагает в соседнее помещение к сейфам, где хранятся главные сокровища и громадные деньги. Почти беззвучно вскрывает первый ящик и… затейливо выражается. Не с восторгом, а с возмущением – будто его обманули, посулив конфетку и вручив пустую от нее обертку. Через десять минут, распахнув тяжелую дверцу другого сейфа, Лапа жалобно и с обидой охнул. Этот ящик не был вовсе пуст. В нем лежит кусок картона, на котором очень выразительно, в цвете нарисован ядреный кукиш, на ногте которого – желтый квадратик, для ясности снабженный стрелкой с надписью «масло».
Вспыхивают люстры, решительно звучат строгие голоса, матово поблескивают вороненые стволы револьверов. Один из грабителей шустро, как крыса от фокстерьера, ныряет в дыру. Но на выходе из норы его ждут, сбивают с ног, надевают наручники, усаживают в пролетку.
– Ну что, господа мазурики, – весело говорит Швабо, – не разбогатели?
Лапа по-медвежьи ворчит, поводя плечами. Наручники наручниками, но все-таки двое агентов придерживают его по бокам. Мужик здоровенный; был случай, когда, не уложившись в срок, он вскинул на плечо и уволок из конторы подрядчика стальной ящик. Не в сто пудов, конечно, как гласила воровская легенда, но в десять – точно.
А Швабо посмеивается, похаживает, скрипя сапогами по паркету, похлопывая перчаткой по бедру: это его звездный час!
– Как же ты промахнулся! – Швабо остановился напротив Лапы. – Такой знаменитый вор, а на пустые жестянки кинулся. Не хватило тебе ума догадаться, что все брильянты я на эту ночь в банке спрятал.
Да и в торговых залах ничего особо ценного не оставалось, многое заменили на всякий случай дешевой французской бижутерией, которой даже уличная девка не порадуется.
Лапа качнулся, сверкнул острым глазом из-под бровей:
– Ништяк, ваше благородие, будет и на моей улице веселый праздник.
–  Может, когда и будет, – философски заметил Швабо, – но очень нескоро.
Тут он ошибся. Через два с небольшим месяца настал праздник на всей воровской улице. Но об этом позже.
– Что ж, – сказал Швабо, – поехали. А то уже шампанское перемерзло.

Утром в своем кабинете Карл Петрович поздравил сотрудников с успехом, угостил сигарами, пообещал награды. Да тут еще посыльные от управляющего магазином внесли красивую коробку с елочкой, украшенной золотыми десятирублевиками. А под елочкой – шустовский коньяк в бутылке в виде Деда Мороза.
Казимир Швабо, получив очередной чин и большую премию, собрал по этому случаю у себя на квартире близких соратников.
Стол был обилен. Искрились в бокалах шампанского елочные огоньки, янтарем мерцали коньячные рюмки, звенело серебро приборов. Заехал на минутку Карл Петрович, поцеловал хозяйке руку, отечески приобнял хозяина, и еще раз поблагодарил сотрудников за хорошую работу, пожелал новых успехов по службе на благо государя и Отечества.
Сидели за столом долго, с азартом вспоминая и без конца обговаривая все моменты задержания. Смеялись над почти что детским разочарованием Лапы, над его обидой на судьбу. С ироническим сочувствием оценивали длинный подземный ход, так тяжко давшийся и ничего не давший злоумышленникам. Вспоминали и другие дела.
Вместе со взрослыми сидел за столом и Швабо-младший, гимназист восьмой ступени. С распахнутыми глазами, с открытым ртом слушал удивительные рассказы бывалых сыскарей. И не понять было: кем он больше восхищается – ловкими агентами или гораздыми на хитрость и отвагу ворами.
Швабо-старший прочил сыну карьеру инженера-путейца, понимая, что по стопам отца Стасик не пойдет. Не было у него к тому необходимого таланта. Впрочем, годы спустя обнаружился у Станислава Швабо другой талант, прямо противоположный. Но об этом – позже. А пока Россия провожает шестнадцатый год, вступает в роковой семнадцатый…

Повесть  Олега ЩЕРАТОВА «ДВА ПОДКОПА»
опубликована в журнале «ПОДВИГ» №6 за 2017 год (ИЮНЬ)