Ирина ДЕГТЯРЁВА
ЧЁРНЫЙ ХАЛИФАТ
Отрывок из романа
…Через три часа Петр ГОРЮНОВ сидел в самолете в жестком кресле – сна ни в одном глазу, как нарочно.
Обрывками плыли перед глазами картинки последних суток, сбились день и ночь. Аэропорт Ататюрка, "Шереметьево-2", "Домодедово", впереди кировский – "Победилово". Разговор с Александровым в Управлении перед выездом в аэропорт.
– Зачем им взрывать мечеть? – Генерал поворошил седые волосы. И тут же аккуратно их пригладил, бросив взгляд на отражение в стеклянной дверце шкафа с книгами. – Они же строят вербовочные агитки, опираясь на ислам. В мечетях и вербуют. Что ты плечами пожимаешь? Ты же видел их, можно сказать, сражался с ними плечом к плечу.
– И все равно не понимаю. Подозреваю, что в той мечети, в Пыть-Яхе, им не удалось свою деятельность развить. Может, местный имам их выявил и турнул. Среди их духовных лидеров много дальновидных, образованных людей. Они же понимают, чем грозят такие паршивые овцы, внедрившиеся в среду прихожан, которые будут правоверных на джихад сманивать. Так или иначе, станет известно, что из их местности парни в Сирию отправились, пойдет череда проверок, дергать начнут и подозревать всех подряд. Не исключаю, что покушение готовится на кого-то конкретно. А что еще более вероятно – акт устрашения для имамов из других районов – сел и городов России – дескать, будете гонять вербовщиков, получите такой же взрыв. В случае с этой мечетью для меня главное, чтобы сработали тамошние оперативники и спецназ четко. Меня не должны ни взять, ни заподозрить. В Стамбуле ждут обратно. Возможно, удастся забраться повыше в их игиловской иерархии.
Александров покачал головой.
– Сомнительно. Прихлопнут за милую душу. А?
– Ну, это мы посмотрим. Я – парень ловкий.
Генерал взглянул на него с укором.
– Ты гляди, не заигрывайся. Мне ты живой нужен, а не в цинке. Контузия, ранение… Игра с MIT нам была бы весьма интересна, на это и надо будет сделать упор. Отправить тебя обратно в Багдад, но уже в качестве повоевавшего, бывшего бойцом ИГИЛ. Сможешь действовать там активнее.
…Петр, сидя в самолете, подался вперед и так и заснул, прислонившись лбом к иллюминатору.
Через пятнадцать минут его тронули за плечо:
– Молодой человек, сядьте ровно и пристегнитесь. Идем на посадку, – ярко очерченный вишневой помадой рот стюардессы показался обрывком сна. Напомнил что-то из странных фильмов Феллини.
Пристегиваться не хотелось, наоборот, хотелось выйти из самолета на лету и парить потихоньку, спускаясь к земле вместе со снегом, который зарядил, когда пролетали над Нижним Новгородом. Тихо опуститься где-нибудь на лесной поляне, где пахнет хвоей и прелью, лишь бы никого поблизости не было на несколько километров – ни игиловцев, ни разведчиков, никого…
Самолет буквально плюхнулся на полосу, взвихрив снег с обочин взлетно-посадочной полосы. Сквозь запотевшие иллюминаторы мутно светили сигнальные огни. Горюнов, кутаясь в шарф, поехал на конспиративную квартиру, адрес которой получил еще в Москве. Его встретил мужчина в черной куртке с меховым коричневым воротником. Острый нос, красные от морозного ветра щеки и жизнерадостная улыбка. Он только что, видимо, зашёл в квартиру и открыл дверь Петру, после четырех оговоренных в инструкции звонков.
– Товарищ полковник… Капитан Климов, УФСБ по Кировской области, – представился он. – Мне приказано отправить вас в поселок Мирный. На Марадыковский. Это почти в трех часах езды отсюда. Оричевский район.
Когда они уже сели за стол на кухне, капитан с легкой обидой заметил:
– Вообще-то, мы уже работали по Оричевскому району, поступали сигналы о вербовочной деятельности ваххабитов. Вышли на них, и тут вы, как снег на голову. Со дня на день собирались их брать. Горюнов не сомневался в правдивости слов Климова. Всегда неприятно, когда приезжает кто-то «сверху» и выхватывает дело из рук.
Борис Климов принес с собой еду, похоже, из дома, в пластиковых лотках, чтобы накормить столичного гостя, – отбивные, жареная картошка с грибами, соленья, зеленые помидоры, огурцы, кислая капуста. Петр прикинул, если все это съест, то до Марадыковского доехать будет сложно. Смена климата, воды и еды могли подействовать причудливым образом на его желудок. Но есть хотелось, поэтому он стоически отказался только от солений.
– Информацию из Москвы получили ночью. Особо не успели развернуть бурную деятельность, мы-то задержание планировали на конец недели. В адрес, в Марадыковский, можно направить местных ментов, но так мы вспугнем их. Город небольшой, друг про друга все всё знают, а участковый может быть и замазан, сами понимаете.
– Правильно рассудили. Я поеду туда. Мне нужен ствол.
– Да, нас предупреждали. – Климов принес из коридора свой портфель, извлек из него «беретту» и несколько обойм к ней. Петр заметил белую маркировку на патронах в одной из обойм.
– Холостые? А «беретта» откуда?
– Трофейная, если можно так выразиться. Изъяли у одного субчика. Распишитесь, пожалуйста, за полученное оружие и боеприпасы. – Он протянул бумагу и ручку. Пояснил: – Холостые – на случай, если вам придется отстреливаться от наших сотрудников. От вашего руководства поступило распоряжение при задержании дать вам скрыться. Но отстреливаться вы сможете, чтобы уйти эффектно. Сегодня поедете на электричке. Наша группа поедет на машине. С техническим обеспечением. Снабдим вас приборчиком.
– А если проверят? Нет, рисковать не стоит. Террористы – народ осторожный. Адрес вы знаете, ствол у меня есть. Справлюсь, если что. Хотя думаю, что это радикальные исламисты мелкого пошиба. Мне сказали, что у них проблемы – не могут собрать самостоятельно взрывное устройство. Поэтому вряд ли они обладают достаточными техническими знаниями и соответствующим оборудованием.
– Но брать их будем в любом случае? – Климов собрал морщины на лбу.
– Разумеется. Вопрос времени. Войду с ними в контакт, пойму их численный состав и ближайшие планы. Дам отмашку, и возьмете. У меня не так много времени, чтобы с ними возиться.
Климов посмотрел на Горюнова с любопытством, но ничего не спросил.
В электричке Петр замерз и не смог подремать, дрожа и кутаясь в зимнюю куртку, которой его снабдил Борис. Оттаяв дыханием кругляшок на заиндевевшем стекле, пытался отвлечься от пронизывающего холода, смотрел на хвойный лес в огромных сугробах вдоль железной дороги. На запасном пути то и дело попадались брошенные, полуразвалившиеся вагоны-теплушки, наводившие тоску.
Смотрел, но видел сирийские дороги. «Там хотя бы тепло», – поежился он. Петр сошел на низкую платформу станции Марадыковский, обозрел унылый пейзаж со зданием вокзала светлого кирпича, с голубыми деревянными фронтонами, залепленными снегом, и голым лесом позади. Тут, конечно, была и Железнодорожная улица, как около любой станции России, словно эта Железнодорожная опоясала всю страну. Далее шли не менее тривиальные названия – Труда, Первомайская, Гагарина.
Вдоль улицы поселка Мирный теснились двухэтажные кирпичные дома. От группы шумных школьников в спину прилетел снежок. Захотелось ответить, но Петр вспомнил, что он давно не в том возрасте. И снежок, уже слепленный, начал таять в ладони. Петр откинул его и вошел в подъезд с расхлябанной дверью. Кошка, гревшаяся около батареи на первом этаже, рванула к двери в подвал.
Съемную однокомнатную квартиру на первом этаже отделяла от подъезда деревянная грязная дверь со следами ботинок немаленького размера. Электрический звонок не работал. Горюнов постучал кулаком, и почти сразу ему открыли. В щель на него глянула небритая, с черной щетиной, щекастая молодая рожа.
– Чего тебе?
– Сохраниться и расшириться, – по-арабски, негромко сказал Петр.
– Поляк? – тоже шепотом, но по-русски уточнил парень, изобразив на лице нечто вроде почтения. – Проходи. Я – Марат.
В квартире воняло табаком и порохом. В крошечном коридоре стоял здоровенный туристический рюкзак. На кухне громоздились грязные тарелки со сколами по краям, горка консервных банок на подоконнике, окна, заклеенные газетами, как во время ремонта.
– Лучше в комнату, – позвал Марат. – Ты давно оттуда?
– Из Сирии? – уточнил Петр. – Несколько дней как.
– Ну и как там? – Марат присел на протертый до дыр подлокотник кресла и уставился на Поляка горящими глазами. – Говорят и заработки большие, и жену дадут.
«Догонят и еще раз дадут», – мысленно огрызнулся Петр, но с важным видом кивнул.
– А как вообще? Опасно?
– У меня было две контузии и легкое, слава Аллаху, ранение, сквозное. Но мы были готовы и умереть во имя Аллаха.
Марат закашлялся. Ему хотелось жену и денег, но не хотелось умирать, пусть и во славу Аллаха.
Мусульманскую молодежь, попадавшуюся на удочку агиток, понять было несложно. При нынешнем мироустройстве, где правят бал безнравственность, наркотики и алкоголь, где разрушается понятие брака как союза между мужчиной и женщиной, где практикуются однополые браки и попираются мировые религии, как же хочется найти оплот духовный. Они даже готовы обрести эту духовную базу под пулями и осколками. Готовы воевать за землю обетованную, за свой халифат. Однако, когда влипают в ИГИЛ – проще говоря, в банду головорезов, которым сподручнее было бы выступать под флагом не с шахадой, а с «Веселым Роджером», когда их начинают стимулировать теми же наркотиками и алкоголем, от которых они бежали, спохватившись, они понимают, что это не духовный оплот – а черный халифат, настоянный на крови и нефти, на лжи и лицемерии.
Они гибнут за гроши, пытаются бежать, и оказываются на площади, на коленях, за минуту до того, как распрощаться с собственной головой. Они – ничто для махины халифата, вербовщики исправно делают свою работу, пополняя ряды ИГИЛ. А на черном незаметны следы крови…
– Ты один? – оглядел комнату Петр.
– Нет, сейчас придет Артур.
– Мне сказали, что замыслы у вас грандиозные. Вы как собираетесь пробраться на этот объект? Есть план? Или надеетесь на авось? – Он взглянул на часы. – Сориентируй меня, когда совершать намаз. Я с переменой времени немного сбился.
Судя по кислому выражению лица Марата, Горюнов догадался, что не так уж они и придерживаются молитвенного расписания.
– Здесь нет мечети. А вычислять время я так и не научился.
– Ладно. Сам разберусь. Ты достал взрывчатку? Где она?
– Да, – замешкался Марат. – Нам привезли. Но ни я, ни Артур не смогли собрать взрывное устройство. Он младше меня, ему девятнадцать, у нас не было опыта.
– Соберем, – утешил Петр. – Где взрывчатка?
– Не здесь. В Котельниче. Там мы снимаем еще одну квартиру.
– Что, прямо в съемной квартире храните взрывчатку? – Петр прохаживался по комнате, полупустой, с продавленной тахтой и раскладушкой, сложенной и прислоненной к обшарпанной стене. Остановился и посмотрел на Марата с укором, как на шаловливого ребенка.
– Нет, конечно. У нас тайничок в заброшенном доме. Там лучше и собирать устройство.
– Почему там? Отсюда ведь ближе к объекту уничтожения химоружия, чем оттуда. Да и ехать в электричке с таким багажом…
– У нас есть знакомый с машиной. Он нас подвезет в день проведения акции.
– День акции назначен?
– Нам сказали, что все зависит теперь от вас. Когда соберем устройство, так сразу и сделаем «бум!» - усмехнулся Марат. - Взрыв произойдет без нас, и мы успеем скрыться. Надо устройство сделать либо с таймером, либо чтобы оно сработало по звонку сотового телефона.
– Кстати, дай мне номер телефона. Мы же не будем передвигаться по Мирному, как сиамские близнецы.
Телефоном Горюнова снабдил Климов и через мобильный сейчас прослушивал разговор Петра с Маратом.
Щелкнул замок входной двери, вернулся Артур. Марат выскочил в коридор, и Петр слышал, как он шепнул приятелю: «Поляк приехал». Вошел высокий парень с густой черной шевелюрой и каплевидным крупным носом. Огромные руки с характерно набитыми костяшками выдавали в нем спортсмена. Как ни странно, по ощущению Горюнова, он был старшим в этом тандеме, несмотря на юный возраст.
Нагло оглядел Поляка с головы до ног. Наконец, протянул руку, убедившись, видимо, что Петр соответствует описанию, присланному из Турции.
– Мы поедем сразу в Котельнич? – Горюнов опустился на тахту. – Мне бы поспать с дороги.
– Как скажете, – Артур достал из шкафа плед и протянул его Поляку. – Мы собирались туда вечером.
Петр уснул, едва коснувшись головой комковатой подушки в неопрятной наволочке. Но перед этим переложил пистолет из кобуры под подушку, дождавшись, когда парни вышли на кухню. И держал ладонь на рукояти во время сна. Однако на него никто и не думал нападать. Ему поверили, сомнений не возникло ни у Артура, ни у Марата.
Наоборот, они испытали облегчение от прибывшего подкрепления, хоть бы и в лице этого мрачного Поляка. Они возились с организацией теракта уже с осени, но слишком боялись разоблачения, слишком осторожничали, подолгу ждали инструкций из Турции с оказией через Северный Кавказ...
Сквозь сон Петр уловил запах варившихся пельменей и подумал, что они наверняка со свининой, а эта еда не для мусульман. Но, видимо, в местных магазинах нет большого выбора продуктов, а есть захочешь, забудешь обо всем. Горюнов и сам бы не отказался от пельменей…
В дверь постучали, сперва негромко, затем более интенсивно. В комнату забежал встревоженный Марат и вполголоса сообщил:
– Там участковый приперся. Наверное, соседи настучали. Чего делать будем?
– У вас нет ничего криминального? – спросил Горюнов, быстро поднимаясь с тахты. «Куда смотрит Климов? – подосадовал он. – У них-то ничего нет, а вот у меня «беретта» и обоймы по карманам куртки рассованы. Если задержат, взрывчатка останется в том заброшенном доме и кому-нибудь пригодится. Наверняка о тайнике знают не только эти двое». – Оставайтесь в комнате, не высовывайтесь, – велел он, демонстративно сунул пистолет за пояс за спиной и пошел открывать.
За дверью стоял полицейский, средних лет, с седоватой щетиной. Ушанку сдвинул на затылок, на щеке ближе к носу белело пятнышко давнего обморожения.
– Участковый инспектор капитан Лабунов, – представился он. – Разрешите ваши документики. Сигнал поступил, что эту квартиру сняли двое кавказцев.
– Я похож на кавказца? – улыбнулся Петр, достал российский паспорт, которым его снабдили еще в Москве. – Да, я снял эту квартиру, но скоро уеду. Я тут проездом в геолого-разведывательную экспедицию, – он пнул рюкзак Марата, стоящий очень кстати в коридоре. – Только вернулся с юга.
Версия была надежной, тем более бледный подбородок выдавал в нем бородатого геолога.
– Да, вижу документы у вас в порядке. – Лабунов вернул паспорт . – И все же соседи беспокоятся…
Петр достал из кармана две тысячи, сунул их в паспорт и протянул обратно участковому. Тот и глазом не моргнув, взял паспорт, спрятал деньги за пазуху форменной куртки и вернул документы «геологу».
– Теперь, я надеюсь, меня не будут беспокоить?
Лабунов отдал честь и молча удалился.
– Как ты лихо с ним, – восхитился Марат. – Я уж было дрогнул. Не боишься ствол с собой таскать?
– Я более бдительный, чем волк, – вспомнил с усмешкой арабскую поговорку Горюнов. Он прикинул, что Климов справедливо опасался останавливать целеустремленное движение участкового по объектам сбора податей. Кто знает, может, он с боевиками заодно?
– Сейчас перекусим, и надо ехать в Котельнич, – Артур ринулся на кухню.
Снова замерзшая электричка встретила распростертыми объятиями прорезанной и прожженной обивки сидений. Со станции Котельнич они отправились в заброшенный дом на городской окраине. У Марата в рюкзаке оказался набор туриста-террориста – фонарик, баллон с керосином, лампа, пакеты с садовой селитрой, слесарный инструмент, мотки проволоки, скотч и много чего еще. Фонарик пригодился, когда они втроем сошли с рейсового автобуса.
Заброшенный дом за городом производил гнетущее впечатление, какое всегда производят обезлюдевшие жилища. Заснеженный, с едва заметной протоптанной в снегу тропинкой. Сугробы ощетинились засохшими верхушками бурьяна.
Темный сруб в три окна по фасаду: в темноте белели рамы с выбитыми стеклами. Внутри луч фонарика выхватывал валявшиеся на земляном полу кирпичи, клочки сена, мусор, полусгнившие доски (верхний слой досок и все ценное уже давно утащили). В подполе валялись синие мешки, а среди них замотанный в черную пленку пластит, килограммов десять. Еще мешки с селитрой, купленные Маратом в магазине садовых принадлежностей и удобрений, металлические обрезки, гайки в стеклянной банке…
– Вы предлагаете сейчас собирать устройство? – Петр выбивал дробь зубами. Сруб трещал от мороза.
– Днем не стоит привлекать внимание. Деревня поблизости, – Марат тоже пытался сдержать дрожь. – Не тащить же взрывчатку в Котельнич. Вдруг задержат, а у нас десять килограммов пластита.
Горюнов пожал плечами.
– Нет, парни, только в теплом помещении. Да я пальцев не чувствую! Давайте адрес квартиры, объясните, как туда добраться и поедем порознь, пластит я возьму сам, а вы – селитру и все остальное.
В темноватом Котельниче белизной заснеженного льда отливала замерзшая река Вятка. «Летом тут, наверное, хорошо», – предположил Петр, понимая, что сюда не вернется, а наверняка в ближайшем будущем снова окажется в своей багдадской цирюльне. Там ему местечко греет напарник Басир, коренной багдадец, бывший военный, которого едва не расстреляли во время гонений на верных родине офицеров иракской армии. Его преследовали американцы, он бежал, был ранен, оказался на улице напротив парикмахерской, в которой трудился Горюнов. Петр его спрятал. Подружились с Басиром и сработались.
Артур и Марат добрались до съемной квартиры в одноэтажном бараке раньше него и открыли дверь Поляку. Он уселся на крошечной кухне за шаткий стол, опустив пониже на длинном шнуре лампу в пластиковом желтом абажуре и принялся ваять взрывное устройство так, чтобы оно не взорвалось ни при каких условиях.
Марат оседлал табурет напротив, прислонившись к большой гармошке чугунной батареи и вздрагивая остаточной дрожью, с любопытством следил за манипуляциями Петра.
– Ловко ты… А сработает?
– Сработает, – сказал Петр, размышляя о Климове. – Надо на рассвете съездить в этот заброшенный дом и до акции припрятать там готовое взрывное устройство. Здесь рискованно его оставлять.
– Съезжу, – зевнув, согласился Марат и пошел в комнату. Там скрипнула кровать.
Собрав фактически муляж взрывного устройства, Петр осмотрел кухонные шкафы и обнаружил брошюры, пропагандирующие участие в джихаде в Сирии или в Ираке. Ваххабистскую литературу. Судя по количеству этих брошюр, парни, кроме подготовки к теракту, выполняли еще и роль вербовщиков.
Горюнов, прошерстив шкафы, уснул, прикорнув на жесткой скамье кухонного уголка. Ему не хотелось идти в комнату, хотя в этой убогой обстановке, в соседстве двух будущих террористов, он чувствовал себя комфортнее, чем с Климовым на явочной квартире. Там он ощущал себя чужим, здесь же все было привычным. Слегка пугало такое врастание в шкуру игиловца, но лучше так, чем попасть под подозрение.
Сигнал о штурме пришел Горюнову в сообщении на сотовый телефон, когда уже был назначен день акции, и группа боевиков во главе с Поляком находилась в Мирном. Просто цифры – «000». Марат в этот момент находился в ванной, Артур на кухне. Петр написал в ответ: «111».
На этот раз молодые боевики были вооружены стволами. И это беспокоило Горюнова. Учитывая, что Марат моется, то до пистолета он быстро не доберется, оставил его в комнате, а вот Артур… С другой стороны, задержать их с оружием гораздо лучше для доказательной базы их намерений. Плюс экстремистская литературка, которая находится и в съемной квартире в Мирном. Петр уже убедился в этом, заглянув в единственный шкаф, стоящий в комнате.
После отправленного СМС Петр успел только заменить обойму с боевыми патронами на обойму с холостыми и отодрал оклеенную на зиму створку окна от оконной рамы. В дверь уже ломились, а она – хлипкая.
Петр услышал треск, выкрики: «Лежать!» Горюнов и Артур вывалились из окон комнаты и кухни почти одновременно. Их там ждали, но за Петром по сугробам не слишком активно бежали, сосредоточились на Артуре. Они успели выстрелить – Петр на всякий случай поверх голов, хоть и холостыми, другой беглец палил по людям в черном. Горюнов, забегая за угол дома, думал только об одном – лишь бы Артур не попал в бойцов спецназа, да и себе в спину шальную пулю не пожелал бы. Но стрельба почти сразу стихла.
За углом дома стоял темно-синий автобус с тонированными стеклами. Боковая дверь отъехала, и Климов поманил Горюнова внутрь.
– Грейтесь, – он протянул ему куртку с аббревиатурой на спине «ФСБ». – Их взяли. Вы, как мы и договаривались, скрылись. Теперь проведем обыски. Владельца машины, их пособника, сейчас арестовали в Котельниче. Если бы не ваш цейтнот, лучше было бы их скрутить на подходе к объекту «Марадыковский». Но мне сверху спустили приказ – посадить вас на самолет и отправить в Сургут. Что-то на нашем антитеррористическом фронте ажиотаж какой-то на руководителей бандподпольем.
Горюнов не поддержал шутку. Слишком устал. Неизвестно, сколько займет возня в Ханты-Мансийском округе, так ли спокойно его примут боевики. Тут, в Мирном, все обошлось, но не факт, что обойдется там.
Дверь микроавтобуса вдруг отъехала в сторону. Снаружи, в сугробе стоял высокий спецназовец с автоматом на боку и в шлем-маске. За ним переминался с ноги на ногу незабвенный участковый Лабунов. Он заметил Горюнова и замер с приоткрытым ртом. Начал медленно багроветь.
Спецназовец оттянул край шлем-маски с намерзшим от дыхания инеем, обнаружив пухлые губы:
– Товарищ капитан, задержанных погрузили. Отправлять?
– Да. Везите их в Киров. Мы дождемся хозяина квартиры, чтобы обыск провести. Лабунов, вы дозвонились до хозяина?
– Так точно, – обрел дар речи участковый. Полез в карман и протянул Горюнову две тысячи.
Петр забрал купюры с невозмутимым лицом. Климов с недоумением проводил взглядом деньги. Задернулся «занавес» двери микроавтобуса и скрыл красную рожу участкового.
- Возьмите с этого болвана подписку о неразглашении, – посоветовал Горюнов. Пробрался на заднее сиденье и, подняв воротник казенной куртки, отгородился ото всех и уснул.
Роман Ирины ДЕГТЯРЁВОЙ «ЧЁРНЫЙ ХАЛИФАТ»
и послесловие Сергея ШУЛАКОВА "От песков СИРИИ до снегов СИБИРИ"
опубликованы в девятом выпуске журнала «ПОДВИГ» за 2016 год (СЕНТЯБРЬ)
Сейчас на сайте 373 гостя и нет пользователей