Елена САЗАНОВИЧ

УБИТЬ ГИППОКРАТА
Отрывок из романа

ПРЕДЛОЖЕН АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Мы гуляли у моря. Нечего мне уже описывать морские красоты. Море как море. Блестит от лучей солнца. Небо как небо. Переливается в лучах солнца. Песок как песок. Пылает в лучах солнца. Солнца слишком много. Когда его слишком – оно становится опасным. А чайки – как чайки. Даже если они – всего лишь души усопших. Как же они истошно кричат! Словно чуют беду. Словно предупреждают о беде… И всё же – это другая планета. А мне так хотелось земного. Мне не хватало точки опоры. Оси, на которой и держится земля. Ну, хорошо, я готов был принять трех китов, на которых она может держаться. Но в любом случае мне не хватало моей земли. Даже её края. Даже её тупика. И её бескрайности. Даже, если она грязная после талого снега. Даже, если грязь прилипает к обуви после дождя. Даже, если просто в ней много грязи… А в грязи много червяков, ящериц и жаб. Она – моя, земля…
Жаль, если я её уже не увижу. Я только теперь стал понимать выражение «целовать землю». И никакая это не метафора. И никакая не эмоциональная красивость. И уж тем более – не штамп. Я хотел целовать свою землю. Только где она, где?
- Эй, вы где? – разбудил меня голос Андреева.
- Увы – здесь. Но очень хочу домой.
- Удивительные вы, люди. Что вам ещё надо? Вас оградили здесь от всех проблем. Вы можете каждый день наслаждаться морем и отдыхом. Вы познаете здесь немыслимые вещи, которые никогда бы в реальности не узнали. И вы все равно хотите домой. Даже если вас там никто, заметьте, никто не ждет!
- Ждут. Дом. Значит – ждут все.
- Ваши словесные изыски глупы и беспочвенны. И это портит вас лично! Люди не должны привязываться ни к чему! Абсолютно ни к чему! Ни к месту, ни к родным, ни к животным, ни к вещам, ни к профессии, ни к вере! Только тогда они могут быть счастливы! И только тогда с ними можно работать! И только тогда они не смогут отвлекаться на идеалистические изыскания. И придумывать самоуничтожающие теории идеализма, которые в итоге становятся теориями идиотизма. Люди, по сути, – цыгане! Впрочем, человечество и начиналось – с цыганства, бродяжничества, кочевничества - в поисках лучшей доли. Им оно и закончится. Посмотрите, какая теперь неслыханная волна эмиграции! В Европе этот вопрос уже решенный. Умница Европа! У них нет чувства родины! Они прекрасно уживаются в любой точке земли. И чувство ностальгии – для них всего лишь слово, которое становится всё менее понятным. Когда-нибудь оно не будет понятно и вам. Как и чувство родины. Большую родину, ту, что вы называете – с большой буквы, вы уже фактически потеряли. Чувствуете. Как стало легче дышать? Благодарите Бога за это, если вы в него верите. Кстати, о Боге – тоже отдельный вопрос, который мешает не меньше, чем идеи и идеалы. Осталось дело – за малой родиной. И всё к этому идет. Родственные связи теряются. Во главу угла ставится материальное благополучие. Собственное. Тяга к нему помогает осчастливить человечество. Настолько, насколько мешает чувство любви к родине… Люди в образном понимании – должны быть цыганами. Которые стремятся к свободе, думая, что она есть. Которые думают, что свободны, не имея понятия, что уже давно зависимы от этой свободы… Иначе – их нужно шантажировать, запугивать, и… Увы, уничтожать. Как негодный для продолжения жизни материал. И для продолжения памяти… Запомните, Гиппократ, совесть и память – вот две главные вещи, которые мешают человеку жить. Подобные люди, которые с совестью и памятью, - безнадежны. И я им не завидую… Но вы ведь не из таких?
- Уже не знаю, коль вы пошли на столь доверительный разговор.
- А я даже скажу больше. Мы были с начала сотворения мира. И будем до его завершения. И нас всегда, всегда будет больше. Безусловно, на короткое время был некий эксперимент с всеобщим равноправием и всеобщей добротой. Ну, и что? Пшик! Легко провалился… В сравнении с вечностью - то государство просуществовало лишь мгновение. Потому что – люди! Люди есть люди. Им всегда всего мало. Они завоевывают с трудом. Потом легко забывают об этом. И легко разрушают. И плохое они впитывают легче, чем хорошее… Конечно. Признаю, нам пришлось в том времени повозиться, но наша победа была неизбежной. И во избежание повторения, мы активизировали свои усилия… С начала своего рождения земля была поделена на черное и белое. На добро и зло. И между ними шло вечная борьба. Безусловно, первое всегда побеждало, но это истощало наши силы… Но – хватит! Соединение добра и зла, черного и белого вот-вот состоится. И между ними будет поставлен знак равенства.
Андреев остановился и придержал меня за руку.
- Мир сейчас поделен не на плохих и хороших. А на плохих и менее плохих. На злых и менее злых. На жадных и менее жадных. Поэтому сейчас легче легкого справиться с этим миром. Победа золотого миллиарда произойдет гораздо быстрее, чем вы думаете. Поскольку вот-вот мир будет поделен на недоброе и очень недоброе. И выбора больше не будет. На каждом месте будет стоять человек, который нужен нам. От министра до санитарки. От водителя автобуса до депутата. И неважно, как будет называться государство. Хотите социалистическое – пожалуйста. Хотите капиталистическое – пожалуйста. Хотите демократическое – пожалуйста. И неважно какие политические и общественные силы будут в этом государстве. Патриоты, демократы, социалисты, либералы, националисты, - они все будут одним миром мазаны. Нашим. Они все пройдут помазание наше. И у всех их души будут проданы. И куплены. Нами. Безвозвратно… А обыватели пусть думают, что партии чем-то отличаются. И прекрасно! Ведь каждый обыватель ищет себе партию по душе. И найдёт! Это сами партии будут думать, что ещё чем-то отличаются. Пусть думают. Тешат своё тщеславие… Тщеславие – великая вещь… Но во главе каждой партии будет самый проверенный Наш человек. В любой партии можно найти законченного негодяя. Вот поэтому все они станут одинаковы. Все. Без исключения. И при каждом социальном строе будут Наши люди. И Наши навсегда его сделают Нашим. Потому что только мы сделаем Нашего человека. И вот тогда… Вот тогда действительно мир станет счастливым. И вот тогда… Наш Золотой миллиард победит. И мы переименуем планету с грязным названием Земля…
Боже, мне хотелось как никогда припасть лицом к этой планете. К её грязи после дождя. Или талого снега… Но, судя по откровениям Андреева, мне это уже никогда не сделать.
А Андреев продолжал откровенничать. Словно пытался закрепить, подтвердить, завершить свой приговор. Без отступных.
- И вечность – не вымысел, Гиппократ. О самых вечных никто не знает и не узнает. Не знаю и я. Наверное, ближе всех к разгадке мира подошли Бруно, Коперник, Кампанелла, Данте… Поэтому, в том числе, и стали жертвами инквизиции. Позднее все ошибки были учтены и тайны глубже зарыты. Даже при нашем открытом информационном пространстве, мы знаем гораздо меньше, чем знали в средневековье… Вот так, Гиппократ…
Он сделал театральную паузу.
- Но я знаю одно. Есть вечные. Конечно – всё равно относительно. Но они охраняют всю информацию о мире. Есть долговечные. Маловечные. И совсем не вечные. Смертные. Такие как ты… Кстати, от тебя самого зависело многое. У тебя был шанс сделать свою карьеру в вечности. Но, похоже, ты всё-таки не карьерист. Это – один из самых главных минусов для человека. А я ведь представил тебе такую возможность. Ну, безусловно – не вечность обещал. И не полувечность. И не четверть. Но одну сотую вечности. Поверь, мог для тебя устроить.
- Боюсь, меня это не устраивает.
Я поежился и бросил в воду камешек. Круги от него разбежались в разные стороны. И море помутнело.
- Ты проживешь очень мало, Гиппократ. Это я могу тоже устроить.
- Даже если так-сяк и наперекосяк, - я усмехнулся. Хотя усмехаться причин не было.
- Уже и наперекосяк, боюсь, не получится. Для - так-сяк-наперекосяк тоже нужно время. А у тебя, боюсь, только сегодня и осталось.
- Бывает, что и сегодня – достаточно. Есть насекомые, которые вообще живут пару часов. Но им этого предостаточно.
- Про насекомое – этот ты верно. Оно и секунды может не прожить, а не положенные ему пару часов. Раз – и прихлопнул. Прихлопнуть – так легко, Гиппократ. Но я люблю всякую живность. И напрасно никому её в обиду не дам! Самолично рассчитаюсь с обидчиком!
Андреев даже стиснул кулаки. Геббельс – не меньше. Наверняка сладострастно смотрит на опыты над детьми и плачет при случайно раздавленной мухе. Я тоже любил всякую живность. Но в первую очередь я любил Человека. И это, пожалуй, я по-настоящему понял лишь в Городке, окруженный геббельсами.
Андреев выстрелил в меня взглядом как из пистолета. И, наверное, пожалел, что не носит пистолет с собой. Я – не муха. Со мной он бы не церемонился.
- Ну, что ж. Ошибся я в тебе, но это случается. И запомни, Гиппократ. Если ты думаешь, что совершил подвиг… Хочу тебя разочаровать. Может, это и подвиг. На один день. На сегодня, к примеру. Но на завтра… Как знать. Если что-то не случилось сегодня – не означает, что не случится завтра.
Мое сердце затарахтело. От волнения. От счастливого волнения. Я понял – Ада успела. У Ады все получилось. Умничка моя, Ада. Если ад такой, я готов быть с тобой, Ада…
-- И если сегодня наш Городок легко снесёт ураганом – это ничего не значит вообще. С той же легкостью он появится в любой другой точке планеты. Мы – цыгане. И городки наши – цыганские… Так что прощай, доктор Гиппократ. Ты мне чем-то был симпатичен. Люблю умных врагов… Да, тебя подвести?
- Прогуляюсь…
Я смотрел ему вслед. Я поторопился сказать – вслед. Вовсе нет! Он шёл размашисты шагом по раскаленному песку. Его ноги погружались в песок, как в воду. И он… Не оставлял после себя следов. Ни вмятинки! Ни впадинки! Ни щербинки! Это выглядело невероятно. Это выглядело пугающе. Я огляделся вокруг себя. Моих следов было предостаточно. А от него – даже следа не осталось. Да уж. Цыган. Наследит в одном месте – и исчезнет. Бесследно. И всплывет в другом, чтобы так же наследить. Без следов…

Роман члена Союза писателей России Елены САЗАНОВИЧ «УБИТЬ ГИППОКРАТА»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №12-2020 (выходит в ДЕКАБРЕ)