Алексей ВАСИЛЕНКО

СВОЯ ВЫСОТА

Глава из повести
ПРЕДЛОЖЕНА АВТОРОМ ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ НА САЙТЕ

Нет, на этот раз на них шли не мотоциклы. Несколько бронетранспортеров из каких-то козявок вдали превратились уже в реальные машины с вполне грозной начинкой. Колонна остановилась, из нее посыпались автоматчики, по нашему уставу, до роты примерно, часть из них уже разбежалась в цепь, за ней выстраивалась вторая…
Зацепин повернулся к Сиротинину:
– Транспортеры достаешь?
Получив в ответ утвердительный кивок, Зацепин возвысил голос:
– К бою! Наобум не палить, огонь вести только по конкретной живой цели и только по моей команде. Пока не будет команды, – нас здесь вообще нет, убежали мы, пусть себе ничего не боятся и идут во весь рост. Вот тут каждый берет одного на прицел. Каждый только одного! Всем понятно? И тогда после первого же нашего залпа их станет меньше. Так что – не спешить! Стрелять наверняка! И ничем не обнаруживать себя раньше приказа!
А фашисты, действительно, шли, как на прогулку. Они явно были уверены в том, что у реки уже никого нет, потому что, конечно же, видели в бинокли, как убегали из траншеи эти русские. Именно поэтому не торопились – походка вразвалочку, автоматы даже не в руках держали, а повесили на шею, да вдобавок еще и руки с засученными рукавами положили на оружие. Переговаривались, кто-то смеялся… Под этот смех у Коли по спине мураши побежали: еще несколько секунд, и этот весельчак может быть убит. Про то, что точно так же может быть убит он сам, не думалось почему-то…
Сиротинин определил расстояние, поколдовал с наводкой, то есть, по своей военной специальности выступил, потом стал заряжающим (подносчиком он уже был) и вот теперь он – командир орудия. И все – в одном лице! Он усмехнулся, покосился на Зацепина. Тот, едва приподнявшись над бруствером, вглядывался в пришельцев, прикрыв глаза ладонью от клонящегося к горизонту солнца. Бинокль ему второпях, наверно, забыли выдать, из-за этого он, при всей своей худобе напоминал богатыря с какой-то картинки. Коля хорошо помнил, что там, в книге, их было трое, и вот один из них точно так же вглядывался в горизонт… Разница была в том, что богатырская застава ждала врага откуда-то издалека, а тут идолище поганое уже близко. Сколько там… Метров триста. Идут, идут… Думают – артобработка уже свое дело сделала, можно и прогуляться… Ладно, посмотрим еще, кто кого!
Бить надо по пехоте, решил Коля. Транспортеры все равно будут их ждать, сразу никуда не денутся, драпануть не успеют. Надо шарахнуть по пехоте. Осколочными – несколько снарядов, а потом только за технику взяться… Он перезарядил орудие, доложил Зацепину, что будет стрелять по цепи, что подпустить надо немцев метров на сто, еще ближе – нельзя, тогда у них будет возможность для броска, а их больше раз в пять, а то и…
Зацепин осторожно спросил:
– Транспортеры… Успеешь?
– Полный порядок! Они у меня, как на блюдечке. А потом, Саш, как в песне: «Херсон – перед нами, пробьемся штыками, и десять гранат – не пустяк!»
Первый выстрел из орудия был для немцев, как гром среди ясного неба. Когда десяток автоматчиков повалился на землю, остальные на мгновение застыли в шоке: что такое? Откуда? Траншея тоже успела-таки дать залп, менее результативный, правда, но заставивший цепь не просто остановиться, но и попятиться. Резкие команды неразличимого офицера заставили обе цепи упасть и начать работать лопатками, солдаты быстро вгрызались в опаленный летним солнцем дерн, видны были местами только всплески выбрасываемой из земли.
Пять осколочных сделали свое дело. Появление из ниоткуда пусть даже немудреной полевой пушки, которая то ли случайно уцелела при артобстреле, то ли замаскировали хорошо и сорокапятку вообще не заметили ни разведка, ни сами наступавшие, заставило фашистов откатиться, поливая свинцом засевших на берегу речки упрямцев. По-умному, так надо было бы второму орудию, с другого фланга, угостить бегущих, но его, второго-то, уже и не было.
Зацепин махнул рукой:
– Давай, Коля! Цель меняй!
Сиротинин быстро перестроился на бронебойные. Два пристрелочных ушли впустую, но «вилка» была создана, и следующий же выстрел поджег один транспортер. Остальные засуетились, стали разворачиваться, открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов в направлении кустов, где могла находиться так и не обнаружившая себя пушка. Только когда был подбит третий бронетранспортер, они стали откатываться по дороге туда, откуда пришли, бросив своих уцелевших солдат на произвол судьбы. А пехота все еще находилась на расстоянии прицельной стрельбы, поэтому Зацепин вновь скомандовал:
– Беречь боеприпасы! Огонь вести только по-снайперски: один выстрел – один фашист!
Они стреляли долго. Сиротинин приостановил стрельбу только тогда, когда обнаружил, что «ближнего» запаса у него уже нет, а под ногами звякают пустые гильзы. Он посмотрел на четыре горящих транспортера, на образовавшуюся над полем боя густую черную завесу дыма, на разрозненные фигуры убегающих немцев. Где-то там раздался взрыв. Огонь добрался-таки до боеприпасов одного из броневиков, и взрыв разметал горящий остов в клочья. Вот теперь можно и передохнуть, дойти до погребка и один за другим подтащить ящики со снарядами к орудию.
Зацепин тоже дал отбой. Трое убитых, еще пятеро получили новые ранения. Все оставшиеся сидели в траншее, откинувшись к стенке, бессмысленно, ни о чем не вспоминая, ни о чем не думая, ничего не загадывая наперед. Потом будто кто-то запустил остановившийся механизм: командир, сидевший рядом с Сиротининым, вдруг начал говорить. Вначале Коля не понял даже смысла сказанного, но потом сообразил, что Саша говорил уже давно, но это ему самому только казалось, что он говорил, все это варилось у него в ушибленной голове. А потом нажался какой-то спусковой крючок, и звуки вырвались из горла с середины предложения, мысли:
– …ботал хорошо. Только напрасно снаряды таскал.
Сиротинин обиделся:
– Это еще почему?
– Я-то не могу сейчас сказать, а ты подумай.
– А чего думать? Немцы сейчас соберутся с силами и снова на нас попрут. До ночи как-нибудь продержимся. А там уж можно и в лес!
– Можно. Но не нужно. Потому что никто на нас тут не полезет. Не нужны мы тут никому, понимаешь, Сиротинин? Мы даже на день дорогу надежно перекрыть не можем. Задача у нас была – прикрыть наших. Разведка, пауза, артналет, пауза, пехота на своих железках, бой, сейчас опять пауза… Все вместе составило два с половиной часа, те самые два часа, на которые мы должны были по приказу задержать любого, кто здесь проявится. И я прикинул, что минут через пять-десять вернутся хотя бы несколько человек из тех… струсивших. Если, конечно, у них совесть окончательно не потеряна, и они видели, как мы отбивались. В таком случае мы их принимаем в строй. Но они могли ведь сразу же удрать далеко, забыв о нашем существовании…
Коля согласно кивнул:
– Могли. Более того –большинство так и сделало. А мы-то – что?
– А мы ничего, Сиротинин. Сейчас взорвем твою пушку, дружно встанем и укроемся в лесу, потому что нас в ближайшем получасе начнет размалывать в пыль авиация. Понимаешь, все военные всегда привирают, одни больше, другие меньше. Как ты думаешь, выгодно докладывать начальству правду? Ихний там какой-нибудь оберлейтенант обязательно сообщит, что ему пришлось со своей ротой автоматчиков встретиться с крупным подразделением – от батальона до полка – Красной армии. В результате героических действий его подчиненных русским был нанесен существенный урон, но для окончательной победы необходима помощь авиации или снова тяжелой артиллерии… Вот такой доклад, наверно, уже поступил туда, куда надо, и началась подготовка к решительным действиям. И поэтому нам тоже надо успеть, чтобы мы могли хотя бы чуточку помочь своим, оставшись живыми. Будем вот такой… вооруженной группой пробиваться. Догоним – хорошо, не догоним, – не знаю…

Повесть Алексея ВАСИЛЕНКО «СВОЯ ВЫСОТА»
опубликована в журнале «ПОДВИГ» №01-2020 (выходит в ЯНВАРЕ)