Элизабет С. ХОЛДИНГ

СКВЕРНА
Отрывок из романа

Перевел с английского Ник. СПИЦЫН

Утро выдалось удивительное: молодой доктор Деннисон переживал непривычные, незнакомые прежде чувства. Кажется, по пути на железнодорожную станцию он даже тихонько что-то насвистывал. Никогда раньше не бывало в его жизни столь радостного и светлого дня, никогда сердце не полнилось такой уверенностью и надеждой, как сейчас. Его даже не слишком тревожила мысль, что, быть может, на покупки уйдут все выплаченные авансом деньги. В поезде был составлен список необходимых вещей: две пары туфель, причем одна – из лакированной кожи; четыре сорочки; брюки, смокинг, а к нему – белая вечерняя сорочка; шесть пар носков; новая шляпа. Александер примерно знал, где все это продавалось со скидкой, и тем самым себя успокаивал и оправдывал.
Нет, не мог он припомнить более праздничного дня! С большим вниманием и скрупулезностью он выбрал и купил все, что хотел, и сложил приобретенные вещи в прихваченный с собой чемодан. Затем отправился выполнять просьбу медицинской сестры мисс Напиер, и ему на удивление приятно было подбирать нужную окраску шерсти.
Голод он утолил крекерами и молоком, с удовольствием думая о предстоящем вечером богатом обеде, потом купил билет на ближайший поезд до Шейна, и заодно газету, чтобы скоротать время в дороге.
И на самой первой странице ударила в глаза фотография человека, лицо которого показалось очень и странно знакомым. Где же и когда он мог видеть этого представительного джентльмена с седыми усами?
«Внезапная смерть известного банкира. Лусиан Ф. Мэнли найден мертвым в номере отеля».
Постойте, постойте! Это же вчерашний пациент!
«Сегодня в восемь часов утра служащие отеля «Феррис», обеспокоенные тем, что на их телефонные звонки никто не отвечает, вскрыли номер и нашли мистера Мэнли лежащим в постели без признаков жизни. Медики объясняют его кончину сердечным приступом, вызванным перенапряжением организма. К моменту обнаружения мистер Мэнли был мертв уже около девяти часов. Телефонная связь с миссис Мэнли а также мисс Сильвией Мэнли, проживающими в Эшвилле, Южная Каролина, сегодня утром была недоступна. Миссис Мэнли не так давно получила развод и опеку над их единственным ребенком. Покойный был широко известен в банковских и финансовых кругах…» И так далее.
Александера охватило непонятное и нешуточное беспокойство, – можно сказать, он был даже потрясен: «Мертв около девяти часов? Я его видел примерно в десять... Что же, он умер, едва только вернулся в номер?»
Трудно забыть лицо этого человека, его выражение: отчаяние и какая-то страшная решимость! Будто он уже знал…
Беззаботная приподнятость молодого доктора бесследно испарилась, к нему вернулся обычный, то есть серьезный, даже суровый настрой, а чувство тревоги и подозрительность только усилились.

Открывая дверь, дворецкий Миллер известил его:
– Доктор пьет чай в библиотеке, сэр.
Деннисон на миг заколебался: как поступить? Составить Лезерби компанию? Сам он вообще не чаевничал в это время, и сейчас жажды не испытывал. Но закралась в голову подловатая мыслишка: вот не пойдет он пить послеполуденный чай со своим патроном, и Миллер с желчностью отметит, что новоявленный обитатель дома чужд аристократическому образу жизни. Мнение слуги вроде бы и не стоило того, чтобы с ним считаться, – но все же Александер подчинился мелкому, тщеславному позыву. Оставив чемодан в холле, он вошел в библиотеку.
И сразу об этом пожалел: доктор Лезерби оказался там не один. За накрытым накрахмаленной скатертью столом, уставленным тонкой фарфоровой посудой, сидели также мисс Напиер и какая-то дама, темноволосая, холодно-высокомерная.
– А! – встретил его приветственным возгласом Лезерби. – Раненько вы вернулись, хорошо, как раз поспели на файв-о-клок. Роуз, позволь тебе представить доктора Деннисона, моего ассистента. А это, мистер Деннисон, моя сестра, миссис Льюис.
Александер вежливо, но сдержанно поклонился, и миссис Льюис принялась его разглядывать, медлительно и беззастенчиво.
– Чашечку чая, доктор? – спросила она. Такого чистого голоса он прежде не слыхивал.
– Да, благодарю!
Дружеское обращение этой дамы породило в нем немедленный отклик признательности. Деннисон легко погасил возмущение, вызванное ленивым исследованием, которому его подвергли, а также некоторой надменностью облика холеной леди… Скованность куда-то подевалась, и он повел себя непринужденно, движения стали неторопливыми, плавными. Пожалуй, он стал теперь походить на святошу-пуританина, копирующего манеры галантного кавалера: со светским видом сел за стол, взял предложенную сигарету, закурил…
– До нас дошла печальная весть, – горестно вздохнул доктор Лезерби. – Мой старый друг, Мэнли… Вы, кажется, его видели вчера вечером, Деннисон?
– Видел, – кивнул Александер. – И узнал его на фото в газете.
– В газете? – перебил его Лезерби. – Нам еще их не приносили. Мне сообщили по телефону… И что же там написали эти газетчики?
– Сейчас покажу, сэр.
Деннисон принес газету и, возвращаясь к столу, посмотрел на мисс Напиер. Взгляд ее серых глаз был тревожен.
Лезерби надел очки и громко прочел заметку вслух.
– Сердечный приступ! – воскликнула миссис Льюис.
На ее холодное, белое лицо набежала тень:
– Вот чем все это обернулось! Я полагаю, у него на самом деле сердце отказало. Бедняга Лусиан! На него обрушилась тяжесть куда б?льшая, чем он мог выдержать.
– Дорогая Роуз! – возразил Лезерби. – Эти полицейские врачи…
– Нет! Ерунда! – резко оборвала она брата. – Это я вообще так сказала, просто кстати.
– Роуз! – повысил тон доктор, и голос его прозвучал с удивившей Деннисона силой.
– Все это произошло не так! – капризно сказала дама. – Люди подобным образом не умирают, – в тот самый миг, когда им этого больше всего хочется. Им приходится жить… жить и страдать… иногда и дольше назначенного срока.
Прозвучавшая в ее голосе боль изумляла. Александер перевел вопросительный взгляд на Лезерби и смутился: босс, похоже, давно и внимательно наблюдал за ним.
Впрочем, доктор тут же отвернулся к сестре:
– Будет проведено расследование. Если в этом деле имеются какие-то темные места, на них обязательно прольют свет. А что, если таким и было его желание? Да, денег у него была куча, но… Жена предательски, подло бросила, и ребенка их единственного настроила против отца. Что, если в своем одиночестве, в своих муках Лусиан… открыл дверь и ушел из этого мира? Невыносимым ударом его уход ни для кого не будет, а людское мнение… Ты его осуждаешь, Роуз?
Она прикурила сигарету и откинулась на спинку стула.
– Не мне его судить, Чарльз.
– А вы? Стали бы вы порицать человека в такой ситуации, Деннисон? Человека, у которого ничего поистине дорогого не осталось?
– Не думаю, что это правильный выход, сэр.
– Вы, стало быть, считаете, за жизнь стоит цепляться даже тогда, когда она стала не только бесполезной, но еще и хуже того? Когда она превратилась в непосильное бремя и жестокую пытку?
Деннисону всегда с трудом удавалось выражать свои мысли, но когда ему задавали прямой вопрос, он старался дать прямой ответ.
– Я не считаю правильным, сэр, сбрасывать с себя бремя, как вы это называете – сказал он твердо. – Это малодушие!
– Наверное, поистине тяжкое бремя на вас, к счастью, никогда еще не ложилось, – осторожно, почти кротко возразил пожилой доктор. – Быть может, вас посетили бы иные мысли при виде страданий любимого вами человека, не имеющего надежды на облегчение.
– Даже если бы… – начал Деннисон и запнулся, подумав об Эвелин. – Если бы это был человек, которого я… самый для меня небезразличный… я все равно сказал бы то же самое.
– То есть, по-вашему, жизнь должна продолжаться, несмотря ни на что?
– Несмотря ни на что, сэр! Прежде всего, сэр, никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя говорить, что надежды нет, – сдерживая волнение и тщательно подбирая слова, объяснил свои принципы молодой человек. – Иногда ведь обнаруживается… Короче, пока живешь, нельзя терять надежду, – закончил он свою речь безнадежно банальной поговоркой, способной лишь вызвать улыбку у человека, равного по интеллекту Лезерби.
Однако пожилой доктор не улыбнулся. Он поднялся с места и направился к двери, а проходя мимо юного коллеги, опустил руку ему на плечо и пробормотал вполголоса:
– Славный вы малый.
Все это привело Деннисона в немалое замешательство. Он был уверен, что миссис Льюис втайне посмеивается, и подозревал, что его поведение могло позабавить и мисс Напиер. Ну и ладно! Пусть повеселятся! Когда ему задают вопросы, он всегда отвечает и говорит то, что на самом деле думает.
– Еще чашечку, доктор Деннисон? – пропела миссис Льюис.
– Нет, благодарю! – отказался он от угощения и заставил себя посмотреть ей прямо в глаза. Однако ни следа насмешки на ее красивом лице заметно не было, оно выглядело лишь печальным и усталым.
Ничего-то он в этих людях не понимает! Живет в полном мраке, говорит и действует наугад, отвечает на вопросы, не осознавая их тайного смысла. Нет, все же здесь происходит что-то очень неправильное, не вызывающее доверия. Он с самого начала это почувствовал.
Необходимо было над этим поразмыслить. Отвесив дамам официальный поклон, Деннисон поднялся в свою комнату.
«Если Лезерби убежден, что нужно избегать страданий любым путем, что это нормально и правильно, тогда он, естественно, не видит ничего дурного в том, чтобы давать людям какое-то средство для облегчения их мук, – рассуждал он, покуривая трубку. – Это может быть все, что угодно. Не странно ли, что он принимает этих своих особых пациентов по отдельной записи, в потайном кабинете?..»
И если он снабжает их наркотиками, – хоть и с какой бы там ни было гуманной целью, опираясь на логические обоснования, – Деннисон ему в этом не союзник!
Взгляд его упал на услужливо принесенный Миллером чемодан.
«Я потратил его деньги. Конечно, я могу их ему вернуть, взять из того, что осталось в банке. Книги можно было бы продать, часы, еще что-то. Но только не остаться бы в дураках! Стоит ли бросать такую выгодную во всех отношениях работу? То есть, бросить все вот так, не удостоверившись? Нет! Я должен все разведать до конца!»
Но каким образом? Этот вопрос вызывал несносное беспокойство. Александер начал выколачивать пепел из погасшей трубки, и тут послышался еще стук – в его дверь! Он быстро поднялся, открыл… Мисс Напиер! В пальто и шляпке.
– Пришла насчет шерсти, – объяснила она. – Но, возможно, вы забыли…
– Как можно!– спохватившись, Деннисон поспешил вытащить бумажный пакетик. – Я купил! И цвет такой же самый.
– Вот спасибо! – обрадовалась девушка. – Ужасно мило с вашей стороны!
– Одну минутку! – заторопился он. – Вы сейчас уходите?
– Домой пора. Вы же знаете, я живу за городом.
– Можно с вами поговорить? Недолго! Я только что о вас думал… Вы дважды мне советовали здесь не задерживаться. Очень хотелось бы услышать – почему?
Она не ответила, и ясное лицо ее вдруг помрачнело.
– Мисс Напиер, – спросил он напрямик, – это с доктором Лезерби что-то… не так?
Сестра прикрыла за собой дверь и сделала несколько шагов, остановившись в круге электрического света. Выбивающиеся из-под темной шляпки волосы окружали ее черты солнечно-золотистым ореолом, и выглядела она сейчас по-иному, не так, как в сестринской униформе, а моложе, тоньше, нежнее, – в общем, милее.
– Мистер Деннисон, я должна вам сказать… Доктор Лезерби для меня – святой человек. Правда-правда! Он самый добрый и щедрый из всех, кого я когда-либо встречала! Моя мама была очень больна, и он ее спас, – ну, не спас, но фактически подарил еще десять лет счастливой жизни, которых без его вмешательства она бы не прожила. И, я думаю, что отцу моему он тоже продлил жизнь, когда помог выбраться из совершенно ужасного положения, связанного с банкротством... Для доктора Лезерби я бы сделала все на свете!
У Деннисона по спине даже мурашки пробежали. В глазах ее он увидел что-то неподдающееся его пониманию, – отчетливо выраженное, но непостижимое.
– Мисс Напиер, вы по-прежнему считаете, что мне лучше… уйти? – спросил он.
– Я еще раз советую вам уйти, – сказала девушка и, попрощавшись, оставила его наедине со своими мыслями.

Роман Элизабет С. ХОЛДИНГ «СКВЕРНА»
опубликован в журнале «Детективы «СМ» №02-2021 (выходит в апреле)