Василий ГОЛОВАЧЁВ

АТЛАНТАРКТИДА
Глава из романа

Антарктида. Край шельфового ледника
Росса. 27 декабря, вечер
Напряжение, царившее в кабине батиплава, не спадало уже больше трех часов, все устали, особенно экипаж «Краба», и Вербов принял решение остановиться для небольшого отдыха.
Батиплав завис в тоннеле, напоминавшем штрек шахты, прямоугольной формы, с грубо обработанными стенами, шириной в шесть и высотой в четыре с половиной метра, так что двухцилиндровое тело аппарата едва не царапало потолок пробитого в неведомые времена и неведомо кем коридора.
Лобанов выключил прожектора. В кабине стало темнее. Светились лишь шкалы приборов да экраны радарной и гидроакустической систем.
– Предлагаю горячий чай с бутербродами, – сказал он, выбираясь из своего капитанского «терапевтического» кресла, которое называл «рабочей станцией».
Кресло и в самом деле впечатляло дизайном (впрочем, как и весь аппарат) и функциональным разнообразием позиций. По заверениям Лобанова, оно легко трансформировалось «под сорок поз», могло нести на подлокотниках все нужные экраны и способно было интегрироваться в любой пост управления или командный модуль.
Кабина «Краба» не была разделена перегородками на пилотский и пассажирский отсеки. Перезнакомились еще во время долгого подводного перехода на подлодке «Грозный» от Видяева до Антарктиды, и Вербову нравились подчиненные Лобанова: уравновешенный, немногословный блондин Ваня Климов и бритый наголо, кряжистый, стеснительный энергетик-инженер Володя Пинчук.
Лобанов споро приготовил бутерброды, поднес на пластиковом блюде Инге Вершининой.
– Вот и бутербродики с русским маслом, вкусные. Чай зеленый или черный? Могу кофе предложить, правда, только растворимый, кофемашину установить здесь не догадались, к сожалению.
– Обычный, – попросила девушка.
Лобанов принес ей чашку с кипятком, бросив в нее пакетик «Краснодара».
– Кстати, впервые чай на Руси появился в тысяча шестьсот тридцать восьмом году, – авторитетно заметил Дремов, забирая у Лобанова чайник. – Первому царю из династии Романовых, Михаилу Федоровичу, преподнесли в подарок несколько видов китайского цветного чая, в ознаменование, так сказать, закрепления дружественных отношений. Царю чай китайский понравился, особого качества, сделанный из «белых ресничек» – едва распустившихся почек чайного листа, по-китайски – бай-хуа.
– Байховый, значит?
– Это уже русская транскрипция.
Вербов уже убедился, что археолог исключительно эрудированный человек, много читал, многое изучал, а путешественником оказался таким (в Китае он тоже был), что оставалось только позавидовать.
С удовольствием напились чаю с пряниками; Вершинина молча встала и проследовала в хвост салона, где располагалась туалетная кабинка батиплава. Вербов боялся, что она будет стесняться пользоваться туалетом в компании мужчин, но нет.
Майор спецподразделения ФСБ успела побывать во многих переделках и привыкла не обращать внимания на такие мелочи, как отсутствие комфорта во время командировок, о которых рассказывать не любила. Лобанов как-то попытался разговорить ее, «подбирая ключики к душе», как он выразился в разговоре с Вербовым, однако Инга его оборвала, и капитан больше на эту тему не заговаривал.
Пальковский вообще не стал пить чай, увлеченно вбивая в клавиатуру ноута, может быть, доклад начальству. Как специалист по древним сооружениям и объектам искусственного происхождения, он первым обратил внимание на форму тоннеля – прямоугольник в сечении – и сообщил, что видел начало такого же тоннеля на Камчатке. По его словам, тоннель тот пробили когда-то гипербореи, потом в этом месте располагалась в годы Великой Отечественной войны российская военная база, но ее взорвали в конце двадцатого века, и теперь там ничего нет, кроме заваленного обломками скал устья тоннеля.
– Вы там были? – спросил Вербов.
– Конечно, дважды, – подтвердил Пальковский. – Мы пробрались в грот, откуда и начинается тоннель, но разобрать завалы невозможно, даже с помощью техники, и экспедицию свернули.
Разговоры о находках тоннелей в России возобновлялись не раз. Пальковский обстоятельно рассказывал о своих походах по Кольскому полуострову, по Крайнему Северу России и северным островам архипелагов Новая Земля и Земля Франца-Иосифа. Он был свидетелем открытий, имеющих большие последствия. Пальковскому завидовали, хотя и молча, ведь главное было впереди. Рассуждали о том, с чем придется столкнуться и как преодолеть препятствия, если таковые появятся.
– Идем дальше, – объявил Лобанов, занимая свою футуристическую «рабочую станцию». – Температура за бортом около нуля, давление сто пятьдесят. Есть пожелания, просьбы?
– Нет, – за всех ответил Вербов.
Вспыхнули прожектора батиплава, выплавляя в воде тоннеля столбы желтоватой прозрачности.
Никакой живности в тоннеле не было видно, исчезли даже крохотные рачки и водоросли, встречавшиеся в воде подо льдами в море Росса.
Тоннель не петлял, являя собой нечто вроде ствола метро, хотя и дважды повернул под небольшими углами. По расчетам Пальковского, он должен был зацепить два озерца через 30 и 70 километров, прежде чем воткнуться в озеро Восток.
«Краб» вел себя безукоризненно. Его регенерационные батареи работали отлично, насыщая батиплав кислородом, и о запасах воздуха можно было не беспокоиться. Хотя запас был – примерно на сутки, при экономном использовании.
Проплыли 20 с лишним километров, снова приостановились на несколько минут.
     «Краб» увеличил скорость.
Через полтора часа вошли в линзовидное озерцо глубиной в двести метров, заполненное не водой, а рассолом – судя по полупрозрачности воды. Пересекли озеро за два часа и еще столько же времени потратили на поиски продолжения тоннеля, почти скрытого белесым ноздреватым «сугробом» ила. С трудом протиснулись в устье тоннеля, пробороздив «пузом» – нижним корпусом аппарата – иловый пласт.
Пообедали консервами, на ходу, не останавливаясь, и на семьдесят втором километре уперлись в ледяную стену. Тоннель в этом месте перегораживала ледяная пробка!
Сначала сгустился слоистый туман, превращенный лучами прожекторов в неровную гребенку. Потом перед аппаратом встала бугристая, дырчатая, белесая стена, усеянная линзочками полупрозрачной субстанции, то ли илистыми отложениями, то ли каплями замерзшей до консистенции сиропа воды.
– Приплыли, – хмыкнул Лобанов, разглядывая препятствие.
– Давайте выйдем, посмотрим, что это такое, – предложила Вершинина.
– Выйти-то можно, – Лобанов почесал затылок, – хотя давление воды здесь под четыреста атмосфер, но это самый стопроцентный лед.
– Пробьем его кирками.
– Кирки мы не брали.
– Зато у нас есть аппарат для плавления льда, – напомнил Вербов. – Давайте определим толщину ледяной пробки, у нас же есть локаторы и сонары, что-нибудь да увидим.
– Жаль, – тихо пробормотал Пальковский. – Лед может заполнять весь тоннель, и мы не попадем в озеро Восток.
– Рано жалеть, – решительно сказал Лобанов. – Попробуем расплавить пробку. Парни, меряем толщину.
Определение размеров пробки длилось почти час.
К счастью, опасения Пальковского не оправдались. Толщина льда, по расчетам компьютера, не превышала 50 метров. К тому же лед оказался достаточно рыхлым: манипулятор батиплава легко пробил в стене дыру, обрушив нижнюю часть, которая сползла на пол тоннеля буквально водопадом белого киселя.
– Готовим тепловую пушку, – скомандовал сам себе Лобанов.
Готовить, конечно, не надо было ничего. Инфракрасные лазеры и насосы горячей воды были вмонтированы в оба корпуса «Краба», и управлял ими сам водитель, включая энергоподачу.
Лобанов прицелился и вдавил ладонью красный грибок на панели управления.
Невидимые лучи лазеров мгновенно нагрели воду. Вспухли красивые нити из гроздьев паровых пузырьков, пробив в пухлой снежно-ледяной стене глубокие, увеличивающиеся на глазах дыры. В эти дыры врезались струи нагретой воды, превращая лед в пар и воду.
Ледяной «кисель» таял быстро, лучи прожекторов тонули в маслянисто-бело-сером тумане испарений.
Лобанова с увлечением кромсал оседающую массу льда, приговаривая:
– А мы теперь вот сюда... не нравится?.. и сюда... падай, ты уже вода... и так будет с каждым...
Прошел час. Последние снежно-ледяные хлопья растворились маслянистыми облачками перед аппаратом, и «Краб» выплыл в темную бездну, в которой утонули лучи прожекторов.
– Кажись, прошли, – с облегчением сказал моторист Иван Климов. – 72 метра.
– Хорошо, что не километр, – отмахнулся Лобанов. – Лед рыхлый, вот мы и справились. – Где мы?Вышли в озеро, наверно?
– На нашей карте его нет.
– Спутники могли и не заметить озеро, если оно не очень большое.
Лобанов оказался прав. Озером этот незамерзший водоем назвать было трудно, скорее это была водяная линза диаметром в 100 и толщиной в 20 метров. Форма линзы озадачила не только водителя и пассажиров батиплава, но и компьютер. «Идеальный эллипсоид!» – доложил компьютер строчкой текста, нарисовав синтезированное изображение линзы.
– Я знал, что мы наткнемся на что-либо подобное, – произнес Пальковский сдавленным от волнения голосом. – У вас не возникает впечатления, что эллипсоид вырезан искусственно? Чаша внизу, в твердых породах, чаша вверху, в потолке, во льду... Неужели это случайное творение природы?
– Сделаем круг, осмотримся, – предложил Дремов.
Инга посмотрела на Вербова.
– Не трусь, командир, – весело сказал Лобанов.
Майор подумал, что в их задание не входит исследование попадавшихся на пути чудес природы, но уступил, даже не наглой усмешке приятеля, а вопросительному взгляду девушки.
– Капитан, пройдемся над центром котловины и пойдем дальше.
– Слушаюсь, командир, – браво козырнул Лобанов.
«Краб» двинулся к нижней точке дна линзы, шаря вокруг себя прожекторами.
– Температура растет, – предупредил моторист.
– Фиксирую слабое движение воды снизу вверх, – добавил бортинженер.
– Может, это «черный курильщик»? – вежливо предположил Дремов, имея в виду геотермальный источник. В прибрежных зонах Антарктиды их было найдено немало, но подо льдами «черные курильщики» еще не встречались.
«Краб» завис над довольно гладким дном впадины.
– Погаси свет! – быстро приказал Вербов.
Прожектора погасли.
Несколько секунд все привыкали к темноте за бортом батиплава. Потом Инга привстала:
– Свет!
Действительно, впереди, в нижней точке впадины, стало видно слабое свечение, колеблемое дыханием поднимавшейся вверх струи нагретой воды.
– Там дыра! – сказал Пальковский, проявивший вдруг юношеский азарт. – Может быть, шахта?
– Подходим. – Лобанов тронул с места аппарат.
– Радиации нет? – напомнил Вербов.
– Вроде нет, в пределах фона. Температура струи – плюс шесть градусов. Вот почему ледяной купол над озером такой ровный: его геометрию поддерживает теплый гейзер.
«Краб» опустился ниже, остановился над источником свечения. Нижний прожектор высветил воронку в желтовато-коричневых заносах донных отложений, над которой клубилось облачко серебристого свечения.
– Неужели шахта?!
– Пока это лишь дырка в дне озера, – хмыкнул Лобанов, оглянулся на Вербова. – Посмотрим?
– Хорошо, задержимся, но не больше часа.
Лобанов шевельнул рулями «Краба», направляя аппарат в светящуюся воронку. После нескольких галсов стало видно, что в дне воронки имеется дыра, из которой и сочилось тусклое свечение, сформировавшее над воронкой конусовидное ажурно-серебристое облачко.
– Шахта! – убежденно заявил Пальковский. – Форму дыры видите? Квадрат!
– Похоже, – согласился Лобанов. – Размеры большие, не меньше десяти метров, пролезем.
– Я не собираюсь... – начал Вербов.
– Денис, – укоризненно обронила Инга.
– Хорошо, нырнем, но предупреждаю...
– Наткнемся на пробку – вернемся, – заверил Вербова Лобанов.
«Краб» начал снова опускаться в удивительно правильных очертаний дыру в дне воронки.
Прожектора высветили ее стены – ровные, трещиноватые, со следами грубой обработки.
– Я же говорил – шахта! – нервно рассмеялся специалист по НЛО. – Стены фрезами резали.
Дремов посмотрел на него насмешливо и оценивающе, перехватил взгляд Вербова, пожал плечами, как бы говоря: что с Пальковского  взять? – фанат.
Спустились, не встречая никаких препятствий, на 10 метров, потом на глубину десятиэтажного дома.
Температура воды поднялась до плюс 10 градусов. Свечение усилилось, хотя его источник пока не обнаруживал себя. Шахта внезапно расширилась, превращаясь в пещеру с невидимыми  стенами.
Терпение Вербова лопнуло:
– Назад!
– Еще чуточку! – умоляюще сказал Пальковский.
Лобанов добавил воды в балластную цистерну нижнего корпуса.
«Краб» плавно нырнул сразу на два десятка метров, и пассажиры, вместе с членами экипажа лодки разглядели под аппаратом странной формы «сосульку», которая и испускала слабое серебристое свечение.
– Сталагмит? – неуверенно предположил Лобанов.
– Статуя! – выдохнул Пальковский.
 Он оказался прав.
«Краб» опустился еще ниже, и перед взорами его обитателей предстала гигантская – высотой не менее 100 метров и шириной по крайней мере в полсотни метров – статуя, изображавшая существо, объединившее в себе человека с толстым животом, сидящего на коленях у динозавра! У существа, почти лишенного плеч, были длинные суставчатые руки (скорее лапы), сложенные под животом на массивных коленях, и звероподобная, деформированная голова.
В кабине батиплава установилась тикающая тишина.
– Это мы удачно зашли! – развеселился вдруг Лобанов. – Что теперь скажете, товарищ майор? Придется остановиться.
– Это не наша цель, – твердо заявил Вербов. – Для исследования феномена нужна отдельная экспедиция. Уходим.
– Давайте хотя бы проведем съемку! – в отчаянии вскричал Пальковский.
– Странно, – задумчиво сказал Дремов. – В первом же рейде мы натыкаемся на артефакт.
– Ну и что? – облизнул пересохшие губы расстроенный Пальковский. – Первый артефакт – это сам тоннель. А тоннели такого размера и длины просто так не прокладываются.
– Почему? – возразил Лобанов. – А для транспортного сообщения? Мы же прокладываем метро?
– Но не таких масштабов. Такие тоннели должны прокладываться с какой-то целью. Когда их рыли, льдов на поверхности Антарктиды не было.
– У вас есть гипотеза? – заинтересовался Дремов.
– Есть. Тоннели проложены для объединения важных объектов социокультурного или технического назначения. Так строились пирамиды на всех материках Земли – для образования энергоинформационной сети.
Помолчали, продолжая разглядывать скульптуру неизвестного существа, вызывающего в душе древние атавистические страхи.
– Хорошая идея, – одобрил высказывание Пальковского Дремов.
– Интересно, что это за чудовище? – проговорила Инга. – Неужели древний антарктоид?
– Вряд ли, – усомнился Лобанов. – Нигде не читал о совокуплении динозавров с людьми. Это же помесь крокодила и человека.
– Как раз мифов о смешении людей и зверей дошло до нас очень много, – возразил Дремов. – Были и козлолюди, и люди-свиньи, и люди-черти... Зевс, к примеру, тоже сходил на Землю либо в образе рогатой твари, либо в образе змея. Так что ничего удивительного в этой статуе нет. Она может отражать некий религиозный символ, а не быть героем, которому поставили памятник в ознаменование былых заслуг.
– Прошу подойти поближе! – взмолился Пальковский.
– Дай круг и поднимайся, – сказал Вербов непререкаемым тоном. – Возможно, на обратном пути нам дадут задание присмотреться к статуе повнимательней.
«Краб» медленно двинулся вокруг странной скульптуры, изображавшей не то древнего жителя Антарктиды (возможно, Атлантиды), не то грозного бога антарктов-атлантов. Телекамеры батиплава послушно зафиксировали скульптуру со всех сторон.
Сильнее всего светился вздутый живот исполина и куполовидный нарост на черепе. Раскрытая пасть, полная острых игл, мало похожих на зубы, скорее – на жесткую щетку, рождала мрачные  мысленные образы и ассоциации, связанные с процессами поеданияживотных и высасывания крови у людей.
Вампир! – пришло Вербову в голову. – Антаркты были вампирами! А это их бог!
Но вслух свою идею-впечатление он высказывать не стал.
– Поднимаемся.
Лобанов поискал глазами Ингу, сделал жест, означающий: вынужден подчиниться, – и «Краб» начал всплывать из глубин пещеры. Окрестности постамента «человекозверя» остались скрытыми от разведчиков. Радары батиплава не заметили ни строений, ни развалин, ни скал. «Бог» антарктов стоял в гордом одиночестве, странным образом пережив древнюю катастрофу, закончившуюся оледенением континента.
«Вижу свет» – внезапно написал компьютер на экране.
– Стоп машина! – взвился Вербов, поймав себя на мысли, что ему давно не по себе.
Лобанов отреагировал с похвальной быстротой.
«Краб» перестал подниматься, закрутившись вокруг оси от рывка балластной цистерны. Возможно, это незапланированное вальсовое па его и спасло. Мимо бесшумно проплыл в глубину пещеры небольшой предмет, напоминавший огурец. Через несколько секунд он вдруг превратился в пузырь неяркого пламени.
По корпусу аппарата будто ударили бетонным блоком!
Он заплясал на месте под серией волн давления, завибрировал, заскрипел. Со столиков перед пассажирами попадали на пол чашки.
– Ёшкин кот! – изумился Лобанов, не потеряв при этом ни мгновения, успевая сманеврировать рулями так, чтобы аппарат не опрокинулся набок, и тут же бросил батиплав в разворот.
– Володя! Разверни наш лазер на макушку!
– Слушаюсь!
– Что это?! – с недоумением спросил Дремов, едва не слетевший с сиденья.
– Атака! – оскалился Вербов. – Инга – к оружию! Макс – костюмы!
– Что происходит?! – округлил глаза Пальковский.
– Мы здесь не одни! Кто-то сбросил на батиплав бомбу!
– Бомбу?! Не может быть! Кто?!
– Тот, кто узнал, что мы вошли в тоннель.
Вербов выскочил вслед за Вершининой и Володей Пинчуком в хвостовой отсек, где хранились водолазные костюмы и оружие, врученное экипажу на базе в Видяеве: подводные автоматы, пистолеты, гарпунные ружья и ультразвуковые излучатели «Писк», дезориентирующие противника под водой.
– Вижу! – крикнул Лобанов. – Метров пятьдесят над нами!
На экране, показывающем изображение «неба» над верхним корпусом «Краба», показался тусклый столбик света – луч прожектора какого-то аппарата.
– «Мистик»! – выдохнул Вербов. – Американцы догнали нас!
– Если он сбросит еще одну гранату...
– Стреляй вверх!
– Из чего?!
– Ты же развернул лазер.
– Ну-у... хотел посигналить...
– Лазер на полную мощность! Выключи свет! Маневрируй!
Прожектора батиплава погасли, он пошел галсами, то влево, то вправо, продолжая подниматься.
– Денис! – позвала Вершинина. – Помоги.
Вербов метнулся в хвостовой отсек, расчехлил глубоководные водолазные костюмы, и они начали натягивать их на себя, помогая друг другу. Вернулись в кабину, похожие на космонавтов, только без шлемов. Шлемы надо было надевать непосредственно перед выходом в воду. Вербов вооружился автоматом, вручил Инге пистолет и «Писк».
Однако выходить из аппарата не пришлось.
Неведомый агрессор, сбросивший на российский батиплав взрывное устройство (скорее всего, подводную гранату ASG, предназначенную для борьбы с пловцами), тихо исчез, будто растворился в темноте вод озера. Локатор «Краба» и сонары не смогли обнаружить аппарат чужаков. Хотя все подозревали, что это был американский батиплав «Мистик».
Поднялись из пещеры в озеро. Два часа искали продолжение тоннеля, полузасыпанного ледяной кашей, но все же втиснулись в дыру, готовые в случае нового нападения обороняться всеми имеющимися на борту средствами. Озеро с уцелевшей статуей «бога антарктов» осталось позади.

Роман Василия ГОЛОВАЧЁВА «АТЛАНТАРКТИДА»
опубликован в журнале «ПОДВИГ» №1 за 2017 год (ЯНВАРЬ)